Благая Весть Курта Хюбнера (СИ)

То есть для нас, просвещенных европейцев, бесспорными основаниями рассуждений являются установленные наукой "законы", а для "древних греков" - Первособытия, случившиеся в начале времен, и выступающие в качестве обязательных эталонов любых случающихся во времени событий.

Курт пишет:

"Эти архе и миф или группу архе, которые представлены второй посылкой мифической модели объяснения, следует обозначить через "М", которая встает на место "Т" научной модели объяснения".

(Смешно, конечно, но Курту, как недоучившемуся школьнику, мнится, будто, если он формализует свои суждения с помощью буквенных обозначений, то они станут более "научными" и убедительными.)

Эти представления хорошо иллюстирируются примерами, приводимыми Куртом. В частности, примером гибели Патрокла, взятым из "Илиады" Гомера.

Читаем:

"О чем здесь идет речь, следует подробнее объяснить на следующем примере. Патрокл чувствует вдруг головокружение; его панцирь ломается; одновременно с головы падает шлем и ломается копье. Следствие: оставленный на произвол судьбы безоружным перед своим врагом он принимает смерть. Это следствие, с одной стороны, не должно рассматриваться в аспекте медицинских законов, ибо оно является результатом смертоносной субстанции вражеского оружия, которая всегда связана с каким-нибудь божественным архе, всегда является чем-то священным (-hieros), производным от божественного, из-за чего -hieros по-гречески одновременно означает "сильный", "крепкий", "быстрый". Но, с другой стороны, посылки в вышеуказанном примере объясняются влиянием некоей нуминозной сущности, в научном же взгляде на вещи нет ничего сопоставимого с этим".

"Конечно, с научной точки зрения каждую из этих посылок саму по себе можно объяснить, например, тем, что Патрокл в этот момент испытал вызванный перепадом кровяного давления приступ слабости, что он сам столкнул неловким движением руки шлем с головы, что ремни на его панцире порвались от чремерного натяжения и т. п. Но тому, что все это случилось одновременно, не существует научного объяснения, поэтому и говорят в таком случае о "несчастливом стечении многих обстоятельств", следовательно, о случае".

"Миф же, напротив, объясняет это тем, что некий бог, а именно Аполлон, распорядился обо всем этом потому, что ахейцы, а также и Патрокл нарушили его архе".

То есть, архэ тут выступает в роли ветхозаветной заповеди? Стоит ли приписывать эллинам еврейское начетничество?

Что же касается науки, которая якобы не может объяснить, то это относится разве что к науке 19-го столетия. Стоит обратиться к кибернетике и системологии, и всё будет объяснено.

Беда, однако, в том, что эллин, внимающий преданию не задается вопросом: почему все произошло так, а не иначе; и миф не служит ему теорией бытия, относясь к которой можно строить ОБЪЯСНЕНИЯ, или логическую машинерию жизни.

Здесь Курт просто подменяет эллина собой. Или строит модель "древнего грека", беря себя за исходное, и лишь меняя в своем менталитете исходные априорные положения.

Кроме того, "Илиада" Гомера - это не Миф, но - пусть поэтическая - РЕФЛЕКСИЯ Мифа. Так что Хюбнер со своей методикой оказывается ближе к предмету, поскольку анализирует рефлексию, которая неминуемо содержит в себе момент толкования.

Это обстоятельство позволяет Хюбнеру избежать полной бессмыслицы. И, тем самым, добиваться поставленной культуртрегерской цели.

Какова эта цель, можно понять из следующего фрагмента:

"Одним из до сих пор почти неискоренимых предрассудков по отношению к мифу является тот, согласно которому речь идет при этом будто бы о некоем виде веры в нечто трансцендентное, по меньшей мере недоступное опыту и восприятию. На самом же деле, напротив, в мифе изначально являлась человеку действительность. Он обнаруживал архе и их группировки в многообразии опыта, подтверждал и опровергал их разнообразными событиями и явлениями так же, как ученый подтверждает или опровергает законы природы или исторические правила".

Это достаточно любопытно и, может быть, даже СИМПТОМАТИЧНО. Ведь за словом "миф" прячется религия. Вне которой миф превращается в "бабушкины сказки".

В связи с этим спрашивается, не прокладывает ли Курт людям Нового Времени, сделавшим ставку на рациональность, путь к Вере?

Если так, то проводимое им приравнивание Мифических Начал к Основоположениям Науки получает миссионерское и педагогическое оправдание.

И мы безусловно соглашаемся с ним в убеждении, что религиозное предание - и, в частности, христианский миф,- это не о фантазии, волшебстве или колдовстве, но - о сиюминутной реальности нашей жизни; о действительном, или истинном бытии, по отношению к которому вся ученая машинерия скорее видится принадлежащей миру фантазии.

Но, поскольку ученые верят в свою машинерию как в ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ, Курт хочет, по меньшей мере, убедить их в том, что мир видимый сквозь призму Мифа столь же действителен, сколь и мир, видимый через очки Науки.