Благие намерения

В какой-то момент Елена поняла, что смертельно устала. Что держалась она непонятно на чём и за счёт чего. Теперь, когда ушла единственная надежда, подспудно тлевшая в ней все эти годы, а на её место пришли нехорошие предчувствия, она поняла, что сил бороться больше нет, что она проиграла. Что жизнь пошла насмарку. Что у мужа, скорее всего, кто-то есть, какая-то женщина, его тайный тыл, куда он просто однажды уйдёт, если всё будет совсем плохо. И она, Елена, положившая столько сил на вытаскивание дочери из этого страшного омута, воспитывавшая непонятно зачем приёмного сына, опустошённая, выжатая, будет выброшена из жизни за ненадобностью. Её обволокло какое-то липкое, холодное и отстранённое безразличие ко всему и вся. Если медицина бессильна, что может сделать она? Очередной массаж? Процедуры? – Пожалуйста! Она будет продолжать делать всё, как и раньше, сколько нужно и столько, сколько нужно, в десять раз больше, потому что выхода нет, по крайней мере, для неё. Какая же она была дура! Во что они её втянули! Надо было сразу понять, что у Маргоши это навсегда, и не вставать в позу, а родить ещё одного ребёнка, а потом ещё одного! «А, собственно говоря, кто мне мешает сделать это сейчас? Я ещё вполне способна родить, и всё вернётся на круги своя... Да, так и надо сделать. Вова обязательно приедет к нам на море хотя бы на пару недель».

Уже в мае Леонид Васильевич через своего пациента нашёл частный дом с собственным пляжем на побережье Чёрного моря, который принадлежал вдове известного человека, проведшего последние годы жизни в инвалидной коляске, а посему в доме и прилегающем к нему дворике, всё было приспособлено для нужд человека, не способного самостоятельно передвигаться. Как только занятия в школе закончились, он отправил туда Володю с Еленой, детьми и массажисткой Аллой, проявившей бдительность, а, стало быть, неравнодушной к судьбе Маргаритки. Володя отвёз их, устроил и вернулся обратно, потому что готовился к важному для него громкому процессу; так что июнь они должны там продержаться одни. В июле Леонид Васильевич собирался поехать к ним и пожить там, сколько выдержит. А в августе, если всё будет нормально, к ним поедет Володя, поживёт с ними и привезёт их обратно.

3.

Первые две недели июня тянулись для Маргаритки мучительно и долго. Вода в море была холодной, и ей купаться не разрешили. Столь ненавистный железный режим приехал вместе с ними, как и столь же ненавидимый ею массаж. Она пробовала читать, но буквы в тексте никак не хотели складываться воедино, собираться в слова, а слова – в предложения, дарующие смысл, и она, делая вид, что читает, просто сидела на берегу и смотрела на море, смотрела... Оно тяжело дышало у её ног днём, и его дыхание она слышала ночью, лёжа в постели без сна. Да ей всё теперь казалось странным: и мама, и Алла, и даже Рома. Ему разрешили купаться уже на второй день, по чуть-чуть, а потом и вовсе махнули на него рукой, и он плавал, нырял, собирал какие-то камни, ракушки, и однажды принёс ей отполированный водой изящный оранжево-перламутровый обломок небольшой ракушки, похожий на арфу, как будто кто-то аккуратно срезал её тяжёлую часть, оставив только вход.

- Знаешь, а она чем-то похожа на тебя, - сказал он Маргаритке, счастливо засмеялся и помчался к воде. А она зажала этот обломок в ладони, из последних сил сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Дома она положила его к себе под подушку. А на следующее утро, улучив момент, когда они с матерью остались наедине, сказала:

- Мама, я больше не хочу никаких режимов, никаких гимнастик и массажей.

Елена вскинулась:

- Что такое? В чём дело?

- Неужели ты не видишь, что они мне не помогают, что они мне ни к чему?! Дайте мне возможность прожить это лето, как я хочу. Я тоже устала, пойми! Я больше ничего не хочу. Ты ведь тоже знаешь, что ничего не будет!

Потрясённая и испуганная её каким-то чужим голосом, Елена бросилась к ней и обняла её:

- Маргоша, миленькая, успокойся! Ради Бога, успокойся! Не хочешь режима – не надо! И, правда, будем жить дикарями, отдыхать и наслаждаться морем! Смотри, как ты загорела, как у тебя очистилось от солнышка личико, и прыщики твои почти совсем уже прошли...

- Да причём здесь прыщи, мама! У меня вот здесь – и она указала на грудь, - камень, а ты – прыщики...

И Елена махнула на всё рукой.

С этого дня всё пошло вразброд. Каждый вставал, когда хотел, завтракал, чем хотел, и дальше делал, что хотел. Только массаж Елена уговорила не бросать. Маргаритка согласилась, но за это выторговала себе купание. «Заболеет – улетим домой» - устало подумала Елена.