Благие намерения

До начала занятий оставалось несколько дней. В суете и хлопотах никто не обратил внимания на странное поведение Леонида Васильевича. Он практически ни с кем не общался, не солировал, как это бывало раньше, за столом, а всё больше молчал, и болезненно морщился, если кто-то начинал громко говорить, а, тем более, смеяться. Быстро поев, он уходил к себе в кабинет и запирался там на ключ. Его письменный стол, обычно заваленный бумагами, был пуст, а с прикроватной тумбочки исчезли многочисленные книги, одну из которых, по выбору, он обычно читал на ночь. И только Наташа забеспокоилась, решив, что он заболел, но скрывает это. Улучив момент, она хорошенько порылась в его комнате, но ничего криминального, кроме нераскрытой роскошной бутылки какого-то импортного вина, не нашла. Во всяком случае, никаких новых лекарств там не было, а вино – очередной подарок благодарных пациентов. И никого не удивило, когда он вечером выложил перед ними четыре контрамарки, датированные тридцатым августа, на закрытый просмотр какого-то фильма, который вряд ли будет допущен до большого экрана. Наташа была просто потрясена, что один билет предназначался конкретно ей. Она принялась отказываться, выискивать предлоги, чтобы не идти, но Леонид Васильевич был непреклонен:

- А ты знаешь, что фильм снимался во Владимире? И что в эпизодах снимали реальных людей? Может быть, ты кого-нибудь узнаешь.

- А почему вы сами не идёте с нами? – спросила Елена.

- Я хочу провести этот вечер с Маргошей. Мне надо с ней кое о чём, очень важном, поговорить. Да и вообще, я не видел её всё лето. Дайте нам возможность посекретничать.

- Папа, а вдруг Рому не пустят? Всё-таки время позднее, да и мероприятие недетское…

- Пустят. Я уже договорился. Вас встретят у входа и проведут без вопросов. А Рома уже не ребёнок.

Ложиться спать Леонид Васильевич не стал. Он долго что-то писал, разбирал бумаги, какие-то распределял по папкам, а какие-то мелко рвал и бросал клочки в корзинку.

Тридцатого августа Елена встала пораньше, чтобы успеть сделать всё, что было намечено на этот день. К своему удивлению, на кухне она обнаружила свёкра, сидящего за столом и пившего кофе. У плиты уже суетилась Наталья. Она, по просьбе Леонида Васильевича, ещё с ночи завела тесто и теперь пекла всеми ими любимые пирожки с грибами, капустой и картошкой. Дом был напоён счастливыми ароматами былых времён.

- Боже, как вкусно пахнет! – воскликнула Елена. – Это в честь чего такая роскошь?

- Детишек перед школой побаловать, - ответила Наталья. А Леонид Васильевич промолчал. Его душа, его сознание, какое-то отстранённое и, вместе с тем, обострённое, сегодня почему-то особенно легко читало души и, как ему казалось, предвидело будущее…

Вот Наталья, она, конечно же, чувствует что-то нехорошее, и чувствует свою беспомощность, что что-то уже началось, и ничего нельзя изменить. Но у неё есть её Бог, она на него уповает, и она не останется в последнюю минуту дома, чтобы вмешаться и помешать. Она примет всё, что случится, поймёт, не осудит и будет каждую ночь на сон грядущий молиться за Маргаритку и за него, чтобы простили ему его грех.

Елена. Для неё это будет трагедией-облегчением. И где-то очень-очень в глубине души она будет ему благодарна, и будет казнить себя за эту благодарность, но будет жить дальше. Она родит ещё одного ребёнка, мальчика, и вскоре уедет с ним в Германию к родителям. И там она выйдет замуж. А мальчик вырастет настоящим немцем и будет плохо говорить по-русски…

Володя так и не переживёт случившееся. Он будет тосковать по Маргаритке, но еще больше страдать из-за того, что так и не высказал мне при жизни всё, что он накопил против меня, все свои обиды и претензии… Хорошо, что у него есть другая женщина. Ведь у него есть другая женщина… Да, есть. Она настоит на продаже этой квартиры, чтобы было меньше напоминаний о том, что ему пришлось пережить…

- О чём это таком серьёзном вы задумались, Леонид Васильевич? – спросила Елена.

- Я задумался о том, пойдёшь ли ты сегодня по магазинам.

- Серьёзно?

- Вполне. Я пройдусь с тобой. Мы с Маргошей сегодня будем пировать, и я хочу накупить её любимые вкусности. Только это пока секрет.

- Да, но я…

- Никаких «но». Я сейчас вызову такси, и мы с тобой поедем, куда скажешь и когда скажешь. Назначай время, когда тебе удобно.

Они прошлись по магазинам, набрали всякой всячины, и когда вернулись домой, Леонид Васильевич сказал:

- Знаешь, Лена, я давно хотел тебе сказать: ты очень мужественная, стойкая девочка. Не каждая бы вынесла столько горя и забот, не жалуясь, не ноя, не ропща. И я очень горжусь тобой. – И поцеловал ей руку.

Наташа ураганно переделала все дела и уже к четырём часам была празднично одета и даже соорудила себе некое подобие причёски.