Благодать (СИ)

Пейзаж скоро наскучил, как и музыка, и Иван убавил громкость. Грязь под колесами бурчала почти одухотворенно, что раздражало и нервировало. Иван начал понимать крестьян, в былые времена в поездке на ярмарку предпочитавших сон возможности лицезреть красоты родного края, пока лошадка понуро вышагивает по направлению к городу. Да только вот джип, как ни холь его Иван, случись хозяину уснуть за рулем, вряд ли доставит его в село. Борясь с сонливостью, Иван много курил, стряхивая пепел на пол и не решаясь приспустить стекло, пребывая в уверенности, что вместе с ветками в салон с радостью поналетят изголодавшиеся по свежачку комары.

Несколько раз то на крышу, то на капот падали ветви, и Ивана начинала колотить дрожь и терзать желание поминутно оглядываться по сторонам, проходящие после очередной сигареты. Умом-то он понимал, что гнилые деревья попросту разваливаются из-за разливающейся вибрации двигателя, а то и задетые машиной, иррациональная же часть сознания подсказывала, что с точки зрения какой-нибудь твари попытки веткой пришибить нечто, движущееся через её лес, могут увенчаться успехом, коль очередная ветка окажется достаточно для того массивной.

Настроение его всё ниже склонялось к паническому, рожденному предчувствиями чего-то опасного, перерастающими в уверенность; и не повернул обратно он лишь потому, что, судя по одометру, до села оставалось всего ничего. Плюс-минус пяток километров, вспомнил Валюшкину неуверенность в длине пути. Рукой подать. Плевать, заблеял трус в его душе, трус, с которым, казалось, он давно распрощался, а тут вдруг возвернулся, здрасьте: давай, мотай отсюда, разворачивайся, пока не заблудился или в болото не встрял, или еще чего. Иван пожалел, что не прихватил пакетик анаши. Травка бы здорово помогла, по крайней мере, уж точно заткнула бы пасть этому верещащему в его голове.

Бля, опять! – вспыхнуло в его голове, когда вместе с этим свербящим в копчике ощущением полета пришло мгновенное понимание, что машина вновь проваливается. Он чуть язык себе не откусил – из глаз брызнули слезы, руль ударил по ладоням, как будто им выстрелили. По ушам вломил пронзительный мгновенный скрежет, сменившийся тишиной, едва шуршащей осыпающимися на машину иголками.

Иван нащупал ключ зажигания и вытащил его из замка. Спустя полчаса и десятка полтора сымпровизированных молитв, Иван попытался реанимировать авто. Вставил ключ и, повернув, замер, боясь вздохнуть. С тяжким скрежетом что-то провернулось, мотор кашлянул глухо, и затарахтел. С горем пополам, из ямищи удалось выкарабкаться, и Иван, утерев пот со лба, неосознанно перекрестился.

Куча, груда, мешанина переплетенных ветвей мертвых деревьев да кустарника перегородила дорогу, и парня это поначалу насторожило, пока не сообразил, что времена лесных разбойников канули в Лету еще раньше, чем мода на треуголки. Он сбросил скорость до минимума, и стрелка спидометра дрожала у самого нуля, а джип трясло не сдерживаемой прытью, а какими-то предсмертными конвульсиями. Иван направил нос издыхающего внедорожника в объезд кажущегося рукотворным препятствия. Судить о том, как миновал коварный участок автобус, увезший в Благодать Машу с компанией, не представлялось возможным ввиду полного отсутствия следов. Иван подумал, что это довольно странно, однако не мог же «ПАЗик» просто испариться, да и ответвления от дороги по пути не встречались, так что свернуть водила Паша никуда, вроде, не мог. Хотя Валюшка – Ивана при воспоминании о ней передернуло – говорила что-то о кружном маршруте.

Он оцепенел. Уставился на заляпанный грязью борт, к соприкосновению с которым медленно, но упорно приближался капот джипа. С мягким толчком и царапающим слух скрежетом это произошло, и Ивана качнуло вперед. Он убрал ногу с педали газа и выключил зажигание. Стало быть, компашка продолжила прогулку пёхом. Сдвинуть автобус с дороги мешали деревья.

Может, Маша подговорила водилу специально блокировать проезд ему, Ивану? – мелькнула мысль. Подговорила, и теперь наблюдает за ним вон, хотя бы из-за той коряги, похожей на застывшего замшелого жирафа, сидит там с водилой Пашей и сдерживает смех, кусая ребро ладошки… Иван внимательно вгляделся в корягу, готовый ринуться вперед, как только мелькнут линялая кепка. Не Машина, разумеется, Пашина, этого поганца. Иван отчего-то испытывал странную уверенность, что кепка просто должна быть, выгоревшая такая, хэбэшная, с пластиковым козырьком и почти не различимой надписью «Речфлот».