Благолюбие. Том 3

Но, Господи, – воскликнул я, – даруй ему, чтобы через него все прославили имя Твое святое.

А вот это уже точнее. Если хочешь, чтобы Я даровал это ему, и просишь за его душу, чтобы она спаслась множеством милостыней, Я дарую ему то, что ты просишь.

Из моих рук взыскуй его душу, – попросил я.

Тут я увидел себя в храме Воскресения в Иерусалиме. На Святом Гробе сидит Отрок, а справа от Него – Евлогий. Отрок посылает за мной кого-то из предстоящих Ему и обращается ко мне:

Ты друг Евлогия?

Да, Владыко, – воскликнули все.

Ты отвечаешь за своего друга? – спросил Отрок.

Да, Владыко, только дай ему то, в чем он нуждается, – говорю я и вижу, что за пазухой у Евлогия много денег, и чем больше их берут, тем больше их за пазухой становится.

Проснувшись, я понял, что был услышан, и прославил Бога.

Между тем Евлогий вышел на работу, ударил по скале – послышался глухой звук. Он ударил еще раз и увидел небольшое углубление. Еще раз ударил – и обнаружил пещеру, и в ней полным-полно денег. Евлогий изумился и подумал: «Если я их возьму, правитель об этом услышит, придет и отберет их у меня да еще и накажет. Лучше я пойду в другую страну, где никто меня не знает». Он продал мулов, на которых возил камни, и ночью перенес деньги к реке. И бросив свое доброе дело, которое он творил каждый день, погрузил деньги в лодку и отправился в Византий. Там тогда правил император Иустин Старший. Евлогий отдал много денег императору и его вельможам и стал епархом священных преторий. Он купил большой дом, который и сейчас называется «домом Египтянина».

Через два года во сне я опять увидел, как Отрок сидит в храме Святого Воскресения. «Но где же Евлогий?» Только я это подумал, как увидел эфиопа, который тащил Евлогия далеко от Отрока. Я проснулся и воскликнул: «Горе мне грешнику! Погубил я свою душу». Я взял суму и пошел в имение продавать свое рукоделие. Я ожидал увидеть Евлогия, наступил вечер, но никто ко мне не подошел, чтобы дать мне ночлег в доме. Мимо проходила старушка, и я спросил ее:

Смилуйся, матушка, дай мне три сухарика, я сегодня совсем не ел.

Она пошла и принесла немного вареной еды и предложила поесть. Сама села рядом и начала говорить полезные речи:

Господин авва, разве ты не знаешь, что ты молод и тебе не полезно ходить в имение? Разве ты не знаешь, что монашеская схима требует безмолвия? – и тому подобные слова.

Что ты мне говоришь, ведь я пришел продать свое рукоделие?

Даже если ты пришел продать рукоделие, не задерживайся тут допоздна. Если хочешь быть монахом, возвращайся сейчас же в Скит.

Ты права, – сказал я. – Но подожди еще немного, скажи, где тот человек, который жил в этом имении – он боялся Бога и давал приют странникам?

Увы! – отвечала она. – Что тут говорить, господин авва? В наших краях был каменотес, и он много делал добра чужестранцам. И Бог, видя его доброту, даровал ему благодать, и сейчас он, как я слышала, стал патрицием.

Когда я услышал это, то подумал: «Я виновник его гибели». Я сел на корабль и поплыл в Византий. Выяснив, где дом Евлогия Египтянина, я сел напротив ворот, ожидая, пока он появится. И тут я увидел, как он приближается с великой пышностью.

Помилуй меня, я хочу тебе что-то сказать наедине, – крикнул я ему, но он не обратил на меня внимания, а его телохранители побили меня. Но я забежал вперед и снова крикнул, и меня опять побили. И так я провел четыре недели и никак не мог с ним встретиться. Тогда, пав духом, я отошел и бросился ниц перед иконой Пресвятой Богородицы с рыданием, и обратился к Спасителю: «Господи, или сними с меня долг дружбы, или я уйду в мир». И произнеся это в уме, я заснул. И вот был шум великий и раздался голос:

Идет Августа.

И перед Ней шли тысячи и тьмы небесных воинств. Я воскликнул:

Помилуй меня, Владычице.

Она остановилась и сказала мне:

Что ты хочешь?

Я друг Евлогия епарха, – сказал я. – Повели, чтобы Бог освободил меня от этого долга.

Не Мне это решать, а тебе.

Проснувшись, я подумал про себя: «Умру, но не отступлю от этих ворот, пока не встречусь с ним». Я опять пришел к воротам. Когда епарх проходил мимо, я снова окликнул его. Тогда ко мне подбежал привратник и стал меня избивать, пока не упал я на землю пластом. Пав духом, я сказал себе: «Пойду в Скит, и если Бог изволит, Он спасет Евлогия».

На пристани я увидел корабль из Александрии. И только я поднялся на борт, как от упадка сил заснул, и во сне увидел себя в храме Святого Воскресения и Отрока,сидевшего на Гробе и сурово смотревшего на меня, так что от страха я задрожал, как лист, и не мог открыть рта. И само сердце мое, казалось, вот-вот остановится. Отрок сказал:

Ты не хочешь отвечать за дружбу?

Он отдал повеление двум из предстоящих Ему. Они взяли меня за шиворот и подняли, а Отрок сказал:

Не проси дружбы свыше сил и не перечь Богу.

А я висел в воздухе и не мог открыть рта. Но тут услышал голос:

Августа идет.

Увидев Ее, я приободрился. Я пал ниц перед Ней и сказал с дрожью в голосе:

Помилуй меня, Владычице мира.

А теперь что ты хочешь? – спросила она.

Я вишу в воздухе, отвечая за дружбу с Евлогием.