Благородная империя

— В точку! Ну, не только, но время поджимает… — подмигнул он; затем его выражение вдруг резко стало серьезным; он посмотрел на Шеркена и вздохнул, — Терну, я все объясню. Просто помоги мне.

— Сволочь! — закричал Ринслейф и бросился на Фуркума; тот даже не пытался спастись.

«Расчетливый гад», — подумал Терну; ему было противно, но он вдруг осознал, что, хотя его друг только что оказался врагом, он не бросит его защищать; если кто и покарает Вуркулура, то только он, тилур Шеркен. Они были знакомы много лет, и что-то в глубине души подсказывало, что добрый тикку действовал отнюдь не из безумия или корысти.

Его тело среагировало само. Он рванулся вперед и преградил Рыцарю дорогу; удар, тяжелый, как кувалда, пришелся ему по руке; нормальный лангорит не выдержал бы такой силы, но у Терну были импланты; он сжал зубы и контратаковал.

Советники повскакивали с мест и побежали к выходу, но самодовольный Фуркум отступил вглубь коридора и пропустил вперед своих дроидов; они оттеснили регентов от дверей. Недвижимым остался один Аффери; он с выдержкой настоящего военного хладнокровно наблюдал, как его соратники пытались спастись. Их судьба была ему безразлична; в его глазах они были такими же врагами Империи, как и Хинрейв. Сам он ни на что не надеялся.

Ветераны Секкина сцепились в схватке; их силы сейчас были равны. Они наносили друг другу удар за ударом, двигаясь по залу и круша мебель; в стали Arivu, как и в живой плоти, лейвор видел уязвимые места. Выучка его противника тоже была на высоте. Удар! Хруст массивного стола, сломанного пополам. Удар!

Ветер и дождь из окна окатывали обоих, но бойцы вечной войны этого не замечали. Удар! Их тела покрывались ранами и царапинами, лейвор чувствовал боль, показания датчиков дроида не радовали; на его доспехах появились вмятины. Удар! Терну видел все и легко уклонялся. Удар! Рыцарь бил с двойной силой.

Советники отчаялись вырваться, отступили к генералу, дрожа от ужаса или, может быть, жажды мести; эти комнатные существа, в большинстве своем назначенные Хинрейвом из самых безвольных его сподвижников, представляли собой жалкое зрелище; даже Фуркума взяло отвращение, но теперь он не скрывал его за тактичной улыбкой; нет, он смеялся, глядя на них…

Удары становились все сильнее. Терну отлетел в другой конец комнаты и ударился об стену, но, пригнувшись, уклонился от летящего в него кулака и полоснул ножом по броне противника; его клинок, элегантное воплощение имперской науки, сделаный из особого металла, разрезал даже стальной сплав, из которого состояло новое тело Рыцаря; он рассек его грудь и почти достал до проводов.

Ринслейф отшатнулся, но сразу же вновь перешел в наступление; его решимость не угасала, но ему стало видеться, будто противник не заинтересован в битве; в этом он увидел подвох, но не растерялся, как прежние жертвы Терну, напротив, он только пуще разозлися и наполнил свои удары еще большей яростью.

Они продолжали сражаться, забыв обо всем вокруг. Терну раньше презирал Рыцаря как террориста и врага державы, но сейчас его сердце и разум были пусты. Это же чувствовал и Ринслейф; в его глазах лейвор был символом Империи, ее верным стражем, и неделю назад он возненавидел бы его так же искренне и жгуче, как и флаг, но теперь Терну, а с ним все лангорское государство, был для него лишь препятствием, отделяющим его от Вуркулура.

Они обменивались все новыми ударами. Выносливость обоих была на пределе. Терну никогда не встречал столь опытного и одновременно крепкого противника — висгис Наригрейв из Дрё Серно, опытный боец, не мог и сравниться с Бессмертным рыцарем. О, этот механический воин был выше всяких похвал; отрешенный Шеркен ощутил вдруг то же, что в детстве было хорошо ему знакомо: азарт драки.

Да, он был превосходен… Сильнее самого Терну. Он не уставал, не чувствовал боли; в отличие от лейвора, Рыцарь мог позволить себе закрывать глаза на повреждения, его было не остановить; импланты и тренировки сделали Шеркена одним из лучших бойцов Империи, но Arivu создавались, чтобы превзойти лангоритов. Они были настоящими машинами войны, и лишь страсть лангоритов к битве не давала заменить ими всю Дикую орду.

Удар! Весь мир вращался сейчас вокруг них. Удар! Рыцарь засмеялся и наконец нанес удачный удар; Терну повис у него на кулаке. «Смертельно», решил человек и понесся к стене; ему хотелось поскорее закончить. С размаха впечатав врага в бетон, он ударил еще раз и еще, пока не убедился, что победил. Ринслейф схватил лейвора за шею и повернулся к советникам.

— Смотирите, лангориты! — сказал он. — Сейчас я убью его, и вас больше никто не защитит. Секкин будет отмщен.

— Тебя насквозь видно, — кашлянул Терну, — слушай внимательнее, что тебе говорят… Будущего никто не знает.

— Что? — обернулся Рыцарь и обнаружил открытую полупрозрачную крышку на своей груди; в тот же миг он услышал ледяной голос Лайконт.

«Пятнадцать… Четырнадцать…»

— Код подобрать нетрудно, — прохрипел Терну и слабо Фуркуму; тот улыбнулся в ответ. — Suisundhar.