Благороднейший жулик, или Мальчишкам без башенки вход запрещен!

Кристина взяла под руку Валентину Геннадьевну, и они последовали за парнями вниз. Я пристроилась прямо за ними, чтобы в случае чего подхватить одну или вторую. Тетя Валя казалась совсем безжизненной и больной. А Кристина выглядела так, будто год не ела ничего, кроме шпината.

В автобусе поехали соседки, Кристя, тетя Валя и еще какие-то люди. Илона Давыдовна оседлала свой «Вольво», некоторые мальчики-танцоры тоже были на своих железных скакунах, а мы с Рафой вновь оказались вдвоем в его «японке».

На кладбище мне было совсем худо.

Наверное, дело в том, что я не люблю кладбища. Поправка: наши кладбища. Сколько раз в американских фильмах я видела их места для закапывания усопших. Это не кладбища, это скорее парки: зеленый газончик, ни грамма мусора. Все могилки белые, красивые и ухоженные, расположенные ровными рядами.

Почему наши должны напоминать декорации к фильмам ужасов?

Помню, было мне лет шесть и поехали мы с мамой и папой на родительский день помянуть какого-то родственника. Могила этого самого родственника была прямо у дороги, поэтому мама сказала мне от машины далеко не отходить. А я, с детства умом не отличавшаяся, решила посмотреть разнообразные памятники. Не знаю, далеко ли я забрела, но мне еще долго снились вороны, клевавшие печеньки в железных тарелочках, покосившиеся лавки и черно-белые облезлые фото умерших.

С того времени кладбища я не переношу вовсе. Как-то раз лет в 14 поехала я ночевать к своей подруге, дом которой стоял на отшибе. А в метрах трехстах уже начинались могилы. Клянусь, мне всю ночь слышалось, как мертвые восставали из своих земляных жилищ и грозились прийти по мою бедную душу.

Всю церемонию я была словно в тумане и поэтому неважно ее помню. Гроб достали из автобуса, донесли до разрытой могилы, опустили его вниз. Батюшка процитировал Библию и вроде даже добавил что-то от себя.

Потом люди стали подходить поближе к могиле и бросать туда либо горстку земли, либо гвоздики. Мне подходить было страшно. Почему-то я была уверена, что если подойду, то упаду вниз, прямо на гроб. И тогда хоронить придется двоих: Славу и меня.

Валентина Геннадьевна держалась молодцом. Иногда всхлипывала, но было видно, что она уже пришла в себя и реально оценивает происходящее. Кристина же повисла на руках у Рафы и тряслась в непрерывных рыданиях, вызывая у всех присутствующих чувство стыда за то, что никто больше так не убивается.

Когда после церемонии все уже повернули к машинам, что-то заставило меня оглянуться. Позади всей толпы метрах в тридцати стояла женщина в больших темных солнечных очках и с черным платком на голове. Это была Алла Андреевна Юсупова, настоящая мать Славы. Откуда она узнала про церемонию?

Я не спеша подошла к ней:

– Почему вы не подошли поближе? Вас бы никто не стал выгонять.

Алла сняла очки и красными глазами посмотрела на меня:

– Я любила его. Все эти годы думала о нем. Я правда очень его любила. – Она уронила очки на рыхлую землю и упала на колени, не щадя своего дорогого пальто из кашемира. Я присела на корточки и легонько ее обняла.

– Он знал, я уверена, – тихо произнесла я ей прямо в ухо, – я видела его в субботу днем. Он сказал мне, что в его жизни произошло чудо и он нашел свою настоящую мать. Он был так счастлив.

Алла утерла тыльной стороной ладони гигантские капли слез и с искренней надеждой заглянула мне в глаза:

– Правда? Он так сказал?

Я заставила себя улыбнуться:

– Правда. Он был рад, что в его жизни появились вы.

Юсупова на какое-то время закрыла глаза руками, а потом взяла мою ладонь в свою.

– Спасибо, – сказала она с чувством, – спасибо.

Она благодарила меня за ложь и знала об этом, но эта ложь сейчас была нужна ей, как наркоману – доза в период ломки.

Когда я догнала всех, кто присутствовал на церемонии, я оглянулась еще раз. Алла так и стояла на коленях недалеко от могилы своего новообретенного и уже потерянного сына. Я уверена, у нее в голове снова и снова крутилась одна и та же мысль: как я могла позволить им забрать его у себя?

– Это ты ей позвонил? – вкрадчиво спросила я Рафу, когда мы уже были на пути в ресторан «Капель».

– Да, когда ты была в ванной и болтала по телефону со своим… – Рафа не договорил, а лишь красноречиво на меня посмотрел. И его взгляд сказал мне более чем достаточно.

Я надулась и отвернулась к окну, уперевшись лбом в стекло. Ну и ладно. Жила же я без Рафы эти двадцать четыре года, проживу еще столько же.

Ресторан был больше похож на кафе. Посередине небольшого зала буквой «Г» стояли уже накрытые столы. Гости, поначалу немного стеснительные и застенчивые, быстро заняли места и по очереди вставали, чтобы рассказать какую-нибудь смешную или трогательную историю о Славе.