Благословение небожителей. Том 2

Се Лянь, сжимая в руке одолженную шляпу, метался между севером и югом, таскал воду. Каждый дождь отнимал у него по пять-шесть дней и огромное количество духовных сил. Кто ещё осмелился бы взвалить на себя такую ношу? Цзюнь У хватило бы могущества, но в ведении Небесного Императора земель было куда больше, чем у Се Ляня, и хлопот ему со своими верующими хватало, а потому принц не смел отвлекать Владыку ради такой мелочи.

За один раз удавалось принести дождь лишь на малую часть Юнъаня, и хватало его ненадолго. Какое-никакое облегчение, конечно, но в корне проблему это не решало. Ещё через месяц жители Юнъаня принялись организованно собираться и переселяться на восток. Раньше в таких группах было по несколько десятков людей. Теперь же то были сотни, тысячи, несметные полчища, бескрайние реки путников.

Спустя ещё один месяц правитель Сяньлэ выпустил указ:

«В связи с тем, что уже несколько месяцев в городе царят беспорядки, не утихают драки, ради спокойствия народа с этого дня все беженцы из Юнъаня, расположившиеся в столице, должны её покинуть. Каждому выдадут деньги на дорожные расходы, чтобы они могли обосноваться в других поселениях».

И вот так ворота столицы Сяньлэ захлопнулись перед ордой бредущих на восток жителей Юнъаня.

Глава 76 Закрытые ворота лишают народ Юнъаня надежды на выживание Часть вторая

– Откройте!

– Впустите нас!

Стража отступила в город, и тяжёлые створки ворот захлопнулись. Толпа изгнанников чёрной волной хлынула обратно к воротам, люди принялись бить по ним кулаками. Бойцы, что стояли на городских башнях, грозно закричали:

– Уходите! Уходите! Деньги вы получили, теперь можете отправляться в путь. Ступайте на восток, не задерживайтесь!

Выходцы из Юнъаня, спасавшиеся от голода и засухи, прибыли в столицу, потому что она была ближе. Теперь же, если они хотели выжить, им следовало обогнуть город и отправиться ещё дальше, к восточным поселениям.

Многие беженцы не вынесли тягот скитаний и умерли в дороге. Среди выживших было несметное число больных и раненых. Откуда возьмутся силы двигаться дальше? Да, каждому выдали некоторое количество денег, провианта и воды, но на сколько этого хватит? Путь-то неблизкий.

Мрачные люди стояли перед воротами, не желая уходить. Кто-то нёс на спине весь свой немудрёный скарб; у кого-то на шее висели дети; другие держали носилки; некоторых поддерживали; иные лежали. У молодых мужчин ещё остались силы выражать своё негодование, и они колотили по створкам с криками:

– Вы не можете так поступить! Вы же обрекаете нас на верную смерть!

– Мы все граждане Сяньлэ. Как вы можете быть так жестоки?

Один мужчина так кричал, что сорвал голос.

– Хорошо, – хрипло умолял он, – выгоните нас, но позвольте остаться хотя бы женщинам и детям! Мы обещаем не заходить! Пожалуйста!

Но всё тщетно. Ворота оставались накрепко закрыты.

Се Лянь стоял на городской башне, его белые одежды развевались на ветру. Он смотрел вниз со стены. Там распростёрлись бескрайние полчища людей: чёрные, плотные, словно муравьиный рой. Он видел такие муравейники в детстве, играя в дворцовом саду. Им тогда овладело любопытство. Юный принц протянул палец, чтобы потрогать, но одна из нянек закричала:

– Ваше высочество, не прикасайтесь, они ужасно грязные! – Подбежала, приподняв юбки, и растоптала насекомых.

Интересно наблюдать, как живые муравьи снуют туда-сюда, а растоптанные и смешанные с землёй никому не интересны.

В столице сейчас ярко горели огни, звучали песни. Городская стена разделяла два совершенно разных мира.

Ладно бы вновь прибывшим вход закрыли – выгнали даже тех, кто успел обжиться в городе. Конечно, это было жестоко, но Се Лянь понимал, что всё из-за множившихся на протяжении месяцев конфликтов между жителями столицы и людьми Юнъаня. Нельзя было оставлять в городе столько мужчин: вдруг сговорятся и устроят мятеж?

Однако кое-что, по его мнению, всё же стоило обсудить.

– Почему выгнали женщин и детей? – с сомнением спросил он. – Многим из них не пережить дорогу…

Помощники стояли за его спиной. Му Цин сказал:

– Если выгонять, то вместе. Ко всем должно быть равное отношение. Нельзя кому-то давать поблажки: другие так ещё сильнее обозлятся. С какой стати им можно, а мне нельзя?

– Вечно ты себе надумываешь, – проворчал Фэн Синь.

– Некоторые именно так и решат, – холодно ответил Му Цин. – К тому же, если жёны и дети останутся здесь, мужчины не захотят с ними расставаться, рано или поздно они вернутся. Оставлять кого-то в городе – значит подвергать столицу опасности.

Юнъаньцы не желали расходиться, из-за этого и стражники не могли покинуть городские стены.

– Что ж, будем тут торчать! – заключили солдаты.

Народ в столице рассуждал так: «Государь сказал своё слово, а дальше хоть в землю врастите. Один-два дня они, допустим, продержатся, ну а пару месяцев, пару лет?»