Благословенный

Разговоры о походе против Персии начались ещё в прошлом году. Она имела несколько целей, которые можно было бы поделить на 2 группы: тривиальную и грандиозную. Тривиальная причина вызвана была желанием не давать Австрийскому императору вспомогательный корпус войск или денежную субсидию, что следовало сделать на основании заключенного с ним трактата против Франции. По условиям мы должны были выделить австриякам 13-ти тысячный отряд вспомогательных войск (казаков), отдав их под командование австрийских военачальников, но лишь при условии, если Россия не будет сама вести в это время войны. А Екатерина совершенно не хотела давать свои войска австрийцам: во время последней польской компании император Франц вёл себя отвратительно. Его войска, что должны были содействовать нашим силам, просто грабили территории южной Польши, совершенно не участвуя в боях с инсургентами.

Также, экспедиция в Азербайджан обещала выгоды утвердить русское владычество на берегах Каспийского моря, чего добивался ещё Петр Великий, а местные смуты давали для войны достаточно поводов.

Но было и третье, грандиозное по масштабам задуманного, соображение. Братья Зубовы смастерили безумный проект завоевания Константинополя: утвердившись на Кавказе, атаковать Порту с двух сторон — с европейского направления — на Балканах, и с азиатского — от Южного Кавказа в Анатолию. Притом армией на Кавказе должен был командовать Зубов, на Балканах — Суворов, ну а Черноморским флотом, угадайте, кто? Ну да, цесаревич Александр! При этом то обстоятельство, что ранее построенный Черноморский флот требовал масштабного обновления корабельного состава и уже сильно уступал турецкому, во внимание не принималось. Ко всему прочему, «натиск на восток» потребовал срочного создания Каспийской флотилии и устройства порта Баку, на что пришлось потратить немалые средства из скудного бюджета Адмиралтейств-коллегии.

Итак, Суворова отправили в Новороссию, готовить армию, способную обратиться и против Турции, и, по необходимости, против Франции; в Поволжье и на Северном Кавказе собирались силы для атаки персов. Официальною целью персидского похода было наказание Шейх-али-хана дербентского и Агу-Магомет-хана, за их неприязненные поступки против России. Цель эта, и даже занятие Исфагана, крупного персидского города, бывшего тогда столицею Персии, в Петербурге казалась очень легкою; Валериан Зубов хвастал, что доберется до Исфагана не позже сентября; участники экспедиции заранее распределяли между собою щедрые награды. Вся черная подготовительная работа возложена была на командующего Кавказским корпусом, генерал-аншефа Гудовича; во время военных действий ему предстояла тоже второстепенная, но самая трудная роль, — забота о продовольствии и заведование тылом, хотя он был старше чином Зубова, годился ему чуть не в деды по летам и считался в числе самых заслуженных генералов. Вообще вся обстановка отзывалась придворными, закулисными соображениями и расчетами; нахождение у трона малоспособного, честолюбивого временщика просвечивало во всем. Только этим и можно объяснить тот изумительный факт, что главное начальство на отдалённом и сложном театре боевых действий было поручено 25-летнему юноше, без опыта, без дарований и без заслуг. Командование в последнюю Польскую войну небольшим авангардом, отличившегося грабежами, да оторванная неприятельским ядром нога, — вот, в сущности, все, что можно было записать в актив Валериана Зубова-полководца.

Надо сказать, что мне всё это предприятие крайне не нравилось. Во-первых, мне вообще не хотелось лезть в Закавказье. Местные жители в большинстве своей по крови — турки, а по религии — шииты, то есть персы. И каким, спрашивается, боком подходим здесь мы? Но, уже было заявлено о покровительстве Талышского Ханства, Картли и Имеретии, и переменить дело мне одному было невозможно.

Официально дело шло как нельзя лучше, а в действительности приобретаемые успехи совсем не стоили средств и жертв, на них затрачиваемых. Эта оборотная сторона медали была очень хорошо известна публике, но только, как всегда бывает, официальные восторги и дифирамбы служили поводом к преувеличению дурных слухов. Такими темами служили неудачный штурм передовой дербентской башни, истребление отряда подполковника Бакунина, падеж волов, недостаток продовольствия, болезни, развившиеся среди солдат от употребления фруктов, вредные особенности климата, большое число дезертиров, просьба Гудовича об увольнении его от командования и пр. Взятие Дербента, занятие Баку, производство Валериана Зубова в генерал-аншефы никого не могло обмануть: во всем этом выражалось пристрастие двора к молодому полководцу. Про награждения за Дербент говорили, что они назначены, будто за Стамбул; над производством Валериана Зубова в генерал-аншефы все просто покатывались со смеху. Огромные потери и издержки экспедиционного корпуса в официальных сведениях умалчивались или сглаживались, а между тем за полгода только от болезней войска убыли в четверть.