Благословенный. Книга 4

Когда первый батальон Сенатского полка остановился возле наплавного моста, ведущего через Малую Невку на Каменный остров, где возвышалась громада Каменноостровского дворца, солдаты заволновались. С той стороны раздавались крики людей и выстрелы, отчётливо слышимые в морозном воздухе; а вот никаких признаков пожара не наблюдалось и в помине!

— Ну, братцы, шабаш! — послышался отчётливый голос из второго ряда. — Не слушайте охфицеров! Будет, как в позапрошлом годе с преображенцами: им сказывали, дескать ведут оборонить государыню императрицу, а на площади у Зимнего как угостили их картечью, а потом ещё и изменщиками огласили!

Это один из правофланговых солдат высказал то, о чём думали уже все.

— Молчи, дурак! Молчи! — в бешенстве заорал Яшвиль, при свете факела подскочил к говорившему и, обнажив шпагу, врезал эфесом солдату в зубы.

— Ах ты гад! Драться⁈ Бей их ребята! Точно, изменщики! — вдруг заорал тот окровавленным ртом и резким коротким движением впечатал приклад тяжелого ружья прямо в лицо подполковника.

Началась страшная схватка; солдаты били прикладами, кололи штыками; офицеры остервенело отбивались шпагами. Но Бог, как обычно оказался на стороне «больших батальонов» — один офицер бежал, трое — скручены и избиты, а Яшвиль катался по заснеженной мостовой, обильно окрашивая белоснежный снег дымящейся на морозе кровью — его проткнули несколько штыков.

* * *

Просторное помещение моей спальни всё заволокло пороховым дымом, и лица ещё оставшихся в живых заговорщиков плавали в нём белёсыми пятнами. Если бы не локальный пожар на паркете, наверное, мы все совершенно потеряли бы способность видеть. Почти оглохший от грохота мушкетонов, я уже почти покинул опасную зону, но не отказал себе в удовольствии ответить на угрозу убить меня за пределами дворца.

— Вы полагаете? Вообще-то в подвале дворца стоит целый батальон морской пехоты Кронштадтского полка. Сейчас эти господа расправятся с вами, а затем я в окружении каре из верных мне солдат появлюсь среди полков, не поддержавших мятеж. И там мы посмотрим, кто кого! Впрочем, одно несомненно — вам отсюда не выйти. Капитан Волховский, пусть ваши люди сделают своё дело, а потом затушат пожар, пока тут не разгорелось!

И я вновь направился было к выходу, и вновь остановился, услышав:

— Государь император! Александр Павлович!

Это средь всеобщего смятения раздался голос Петра Палена.

— Но вы же… Вы же обещали!

* * *

Интерлюдия. За шесть дней до мятежа.

Конечно, я всегда помнил, кто такой Пётр Алексеевич Пален. И когда назначал его губернатором Петербурга вместо дубоватого Архарова, я с любопытством встретился с этим субъектом в первый раз. Внешне Пален производил самое приятное впечатление. Большого роста, широкоплечий, с очень благородным лицом, он казался всем окружающим просто-напросто образцом правдивости, веселья и беззаботности. «Вот славный малый!» — сказали бы вы про него после первого шапочного знакомства, и жестоко ошиблись бы. Но я-то знал, что всё это напускное добродушие, веселость, беззаботность, прямота были маской, под которой бывший рижский губернатор скрывал совершенно другого человека, показавшего истинное «я» только во время случившегося в известной мне истории (и которому никогда не суждено состоятся) свержения императора Павла. Лифляндцы в нем это отлично подметили, и говорили про своего губернатора, что еще в школе он в совершенстве изучил пфиффикологию*.

Интересно, что, несмотря на то, что никакого образования, не считая этой самой пфиффикологии, господин Пален не получил, и никогда не выказывал особенных способностей ни в гражданской, ни в военной службе, он всё же смог достичь впечатляющих высот. Ему помогали настоящая бездна хитрости, вероломства, жестокости, подкрепляемые решительностью и безграничной дерзостью; и всё это скрывалась под вполне добродушной, респектабельной внешностью.

Разумеется, как только от Кости поступило предостережение о заговоре, пусть смутное и неточное, но, определённо правдивое, полковнику Скалону было приказано взять этого господина «на карандаш». Я как-то сразу тогда заподозрил, что герр Пален не останется в стороне… И, так и есть: действуя по принципу «свинья грязь найдёт», петербургский губернатор очень скоро оказался одним из лидеров заговорщиков. И тогда, улучив момент, мы провели очень неприятную, тяжёлую, но совершенно необходимую вербовку.

* * *

За десять дней до мятежа