Бланка Кастильская

Однако восстание было недолгим. Несмотря на защиту Папы, который запретил нападать на Пьера Моклерка и Тибо, поскольку они приняли обет крестоносцев, Людовик IX вторгся в Шампань, решив наказать Тибо. Последний, не получив помощи от Пьера Моклерка, подчинился. Пристыженный, смущенный, а главное, смешной, он пришел просить прощения у своей "нежной подруги", Бланки Кастильской. Вернее, это она вызвала его, возможно, чтобы избежать гнева короля, говорят хроники. По словам Филиппа Муске, "граф, который боялся наказания, пришел за пощадой. Ибо королева посоветовала ему сделать это из-за гнева короля", что подтверждает Менестрель из Реймса: «Король Наваррский поступил как дурак, ибо с ним поступили бы жестоко, если бы королева Бланка не успокоила своего сына. Когда королева увидела, что дело серьезное и что король заинтересован только в том, чтобы сделать то, что он хочет, она попросила короля Наварры прийти и поговорить с ней. И она помирится с ним. На самом деле она ругала его как негодяя: "Ей-богу, граф Тибо, вам не следовало идти против нас. Вы должны были помнить о великой доброте, которую оказал вам король, мой сын, когда он пришел к вам на помощь, чтобы спасти ваше графство и вашу землю от всех баронов Франции, которые хотели все это сжечь и засыпать углем"». Эти слова, приписываемые ей в Grandes Chroniques de France (Больших французских хрониках), скорее принадлежат старшей сестре, обращенной к младшему брату, который только что совершил глупость, чем королеве, обращенной к своему вероломному вассалу. Бланка, возможно, играя на якобы сладостных чувствах графа к ней, не воспринимала его всерьез. Это тем более было унизительно. Тибо, однако, избежал гнева Людовика. Но он не избежал насмешек и шуток Роберта, брата короля, семейного балагура, буйного и импульсивного молодого человека, который был большим любителем сомнительных шуток. Согласно Grandes Chroniques de France (Больших французских хроник), "брат короля, сир Роберт, не простил ни его поступка, ни его поведения. И он приказал и велел своим слугам сделать ему столько неприятностей, сколько они могли. И когда граф должен был идти, они вышли ему навстречу и бросили в него лоскуты, тряпки и кишки, и остригли хвост… его коню". Менестрель из Реймса рассказывает ту же историю, но, по его словам, в лицо Тибо бросили не кишки, а сыр, а он пожаловался Бланке. "Когда королерва увидела это, она была недовольна. Она отдала приказ взять тех, кто это сделал, и запереть их в Шатле, до решения их судьбы". Но Роберт, который хвастался своим поступком, все же вытащил их из тюрьмы.

Таким образом, восстание Пьера Моклерка и Тибо Шампанского закончилось фарсом. Тибо пришлось уступить королю свои замки Монтеро и Брей-сюр-Сен. Что касается Пьера Моклерка, то ему пришлось уступить Бретань своему сыну Жану Рыжему, который достиг совершеннолетия в декабре 1235 года. Весной 1238 года он был вызван в Понтуаз вместе со своим сыном, и они должны были пообещать передать свои замки Бланке или королю по первому требованию. Пьер отправился в крестовый поход в 1239 году с Тибо, а Жан Рыжий, ставший Иоанном I, остался верен королю. Это был конец угрозы, исходящей от дома Дрё: граф Макон, Жан, брат Пьера, продал свое графство королю в 1239 году; старший, Роберт, умер в 1234 году, оставив несовершеннолетнего ребенка, спорное наследство и вдову на милость королевской власти. Великие восстания баронов закончились. Власть Людовика IX была обеспечена. На достижение этого результата ушло десять лет, и заслуга в этом принадлежит в основном Бланке, которая была связана с сыном еще и непопулярностью среди баронов. "Я бы заплатил сто марок серебром, чтобы больше не слышать ни о короле, ни о королеве", — сказал маршал д'Ати.

Дипломатия Бланки: брачные союзы, а не крестовые походы (1237–1239)

В 1237 году начался более мирный период, во время которого Бланка Кастильская могла дать волю своей гибкой дипломатии, в полной мере используя свое решающее влияние на короля. Последний, пишет Жуанвиль, принимал решения "по совету доброй матери, которая была с ним, по совету которой он действовал, и по совету тех благоразумных людей, которые оставались с ним со времен его отца и деда". Последний из этих "благоразумных людей" времен правления Филиппа Августа, восьмидесятилетний Бартелеми де Руа, умер в 1237 году. Он сменил Герена на посту главного советника, и его смерть оставила вакуум, поскольку остальные члены Совета были всего лишь хорошими и верными исполнителями, что еще больше усилило влияние Бланки. Ее имя встречается в 48 из 99 официальных актов 1237 года, и хотя в дальнейшем эта доля резко сокращалась, другие документы, как повествовательные, так и эпистолярные, свидетельствуют о ее вездесущности при принятии всех важных решений.