Бланка Кастильская

Дрогон, вызванный к королеве, представился, и с ним был шевалье д'Ати. Королева сказала Дрогону: "Господин аббат только что сказал нам такую-то и такую-то вещь. А вы, что вы скажете? На что он ответил: "Пусть ваше благоразумие знает, что свидетельство, которое дал господин аббат, истинно. И я, перед вами, без обиняков заявляю, что в это самое воскресенье я видел и осязал гвоздь. Я узнал его и прижался к нему губами. И я оставил его в монастыре Валь-Нотр-Дам, в безопасности в церковной сокровищнице. Бланка, окончательно убедившись, приказала аббату: "Иди, во имя Господа, и верни святой гвоздь Господень на место со всеми почестями".

Тогда аббат предложил Бланке самой отправиться с королем в Валь-Нотре-Дам, чтобы придать событию большую торжественность. Ответ королевы был, мягко говоря, неожиданным: "Святость времени, в котором мы находимся [Страстная неделя], не позволяет мне ездить в эти дни верхом. Но ты можешь выбрать из числа первых придворных короля тех, кого пожелаешь для сопровождения". Насколько известно, каноническое право никогда не запрещало ездить верхом во время Страстной недели, и аббат сам приехал на своей лошади. Опасалась ли Бланка слишком сильно скомпрометировать себя сомнительным гвоздем?

Истории о святом гвозде, вероятно, не стоит придавать больше значения, чем она имеет на самом деле. Детали инцидента, безусловно, были приукрашены, усилены и искажены, чтобы подчеркнуть благочестие короля в процессе его канонизации. Однако сам факт, что эта история была признана правдоподобной, показывает, что современники видели в Бланке Кастильской современную версию святого Фомы, апостола, который верит только тому, что видит: в относительном смысле она продемонстрировала определенное критическое и рациональное мышление, которого полностью был лишен Людовик. Бланка хотела если не "доказательств" в современном смысле этого слова, то, по крайней мере, серьезных свидетельств, и она не одобряла импульсивное и экзальтированное легковерие своего сына. Бланка была слишком разумна, чтобы быть святой.

Тем не менее, что касается доказанных реликвий, ее вера в них соответствовала своему времени. Это хорошо видно на примере строительства Сент-Шапель, которое можно считать совместной работой матери и сына. Здание, предназначенное для хранения главных реликвий Страстей Христовых, было построено между 1245 и 1248 годами и освящено 26 апреля 1248 года. В витражах этого шедевра французского готического стиля, которым восхищался Матвей Парижский, описывая его как "церковь дивной красоты, достойную этого королевского сокровища", запечатлены Бланка и Людовик, осматривающие терновый венец, они изображены лицом к лицу, по бокам от архиепископа Санса, который показывает им реликвию. Фантастическая стоимость содержимого и ковчега для хранения, свидетельствует о ценности этих предметов: 40.000 ливров за церковь, 140.000 ливров за святилище реликвий и неустановленная сумма за священные предметы, которые в нем находятся. Герб Бланки (зубчатая башня Кастилии) запечатлен на всех витражах церкви, и она получила шип из тернового венца и хранила его в хрустальной вазе для своих личных молитв.

Дело о Талмуде (1240). Веротерпимость Бланки?