Бланка Кастильская

Единственное свидетельство об этом событии — рассказ рабби Йехиэля, позднее включенный в книгу Йосефа бен Натана Оффициала. Своим странным именем Йосеф Оффициал обязан тому, что он работал в администрации архиепископа Санса. В текст несколько раз вносились изменения, чтобы придать евреям наилучший образ, как показал в 2015 году Морис Кригель, который, тем не менее, считает, что "его достоверность в главном не кажется сомнительной". Характер дискуссии также вызывает вопросы: в различных текстах она названа "диспутом", "инквизиторским судом" или "талмудическим приговором". Выступали ли евреи в качестве обвиняемых или как партнеры в дебатах? Наконец, самым удивительным аспектом является роль, которую играла Бланка Кастильская, которая в во время дискуссии несколько раз выступала в защиту евреев. Это примирительное отношение настолько контрастирует с традиционным образом королевы, очень враждебно настроенной к еврейскому миру, что заставляет некоторых комментаторов думать, что это намеренное искажение привнесенное еврейским редактором, чтобы утверждать, что королева была на их стороне. Однако следует помнить, что Бланка приехала из страны, где евреи были лучше интегрированы в гражданское общество, что может объяснить определенный примирительный настрой с ее стороны.

С самого начала диспута она успокаивает рабби Иехиэля: "Мы намерены защитить вас и все ваше имущество. Любой, кто посмеет плохо обращаться с вами, будет считаться преступником. Мы знаем о тех иммунитетах, которые предоставлены вам самим Папой". Затем, когда Иехиэль отказывается дать клятву, потому что это противоречило его вере, королева вновь встала на его защиту: "Поскольку это так болезненно для него и поскольку он никогда не клялся, пусть он не клянется".

Это подводит нас к самой сути вопроса. Николас Донин, возглавлявший обвинение, спросил Иехиэля: "Разве не ты в своем Талмуде покрыл нашего Мессию, Иисуса, оскорблениями?" Талмуд содержит непристойные высказывания о некоем Иисусе, который в итоге был ошпарен горшком с экскрементами. Иехиэль отвечает, что этот Иисус не имеет ничего общего с тем, о котором говорится в Евангелиях: имя Иисус так же распространено в Израиле, как Людовик во Франции, и в любом случае текст был написан задолго до времени Христа. Обращаясь к Бланке он сказал: "О, моя королева, не обращайте внимания на его вопрос, потому что Талмуд — древняя книга, и до сих пор никто на нее не нападал. Священник Иероним знал весь наш закон так же хорошо, как и Талмуд: если бы он нашел в нем унизительные слова, он не допустил бы его к нам". И тут снова Бланка Кастильская защищает евреев, заявляя христианским богословам: "Почему вы делаете себя такими ненавистными? Вы можете видеть, что то, что он сказал, — к вашей чести, и что не о нашем Боге идет речь в рассказе об ошпаренном экскрементами. Вы стремитесь заставить его сказать что-то к вашему стыду". И, обращаясь к Йехиэлю: "Я хочу, чтобы ты рассказал мне правду о вере вашей религии. Это другой Иисус, а не тот, которому поклоняемся мы, христиане?" Ответ: "Наши предки не говорили о твоем […] и не о нем они произносили эти слова".

Слова, приписываемые Бланке в этом рассказе Иехиэля, действительно подозрительны. Тем не менее, дискуссия 1240 года не была завершена сразу. Расследование продолжалось в последующие месяцы, и Готье Корнут также показал себя довольно благосклонным к евреям. Когда он умер в апреле 1241 года, доминиканец Тома де Кантимпре заявил, что это была божественная кара. Наконец, ректор университета, Эд де Шатору, добился осуждения Талмуда в июне 1241 года на трех основаниях: 1. Неоправданный авторитет Талмуда по отношению к Библии делает его препятствием для обращения евреев; 2. Талмуд полон абсурдных и непристойных басен; 3. Талмуд оскорбителен, богохулен и является учебником ненависти. Следовательно, все копии Талмуда должны быть сожжены. Людовик IX действительно уничтожил 22 повозки с Талмудом в 1242 году. Папа Иннокентий IV, сменивший Григория IX в 1243 году, сказал, что это хорошо, но этого недостаточно: остались еще некоторые, писал он Людовику 9 мая 1244 года. И вскоре произошло второе аутодафе. Однако в 1247 году, возобновив обычную политику равновесия, проводимую Папами в этой области, Иннокентий 12 августа попросил Эда де Шатору вернуть оставшиеся экземпляры владельцам после того, как из них будут удалены отрывки, оскорбляющие христианскую веру. Однако Эд добился разрешения продолжить уничтожение, и 15 мая 1248 года Гийом Овернский, епископ Парижа, произнес публичное осуждение Талмуда.