Блатной фольклор

Вот и все. Отшумел, отбузил навсегда,
Отлюбил, сколько смог и отплакал, страдая.
Небосклон зачеркнула шальная звезда,
В путь последний тебя на земле провожая.

Сколько звезд в темноте посылают нам свет
И торопят людей к неизбежному часу.
Говорят — звездный свет к нам идет много лет,
Может это и так, только я не согласен.

Ни врагов, ни друзей на могиле теперь.
Только мать про тебя никогда не забудет!
А еще над полынью заплачет апрель,
Он всегда по весне приходить к тебе будет.

В изголовье твоем расцвела бузина,
Символично вполне — побузил ты немало!
И басил нараспев: «Наливайте сполна!»
Но вина, как всегда, до утра не хватало.

Ты и пел про себя часто с рюмкой в руке.
Жизнь насмарку пошла по распутистым тропкам,
Растворилась дождинками в мутной реке
По граненым стаканам и маленьким стопкам.

По кофейням смурным, по лихим кабакам,
По квартирам чужим, на сомнительных девочек
Расшвырял, расбросал ты, как деньги, года
Шелухою пустых и сощелканных семечек.

И носило тебя, как осиновый лист,
Ты менял города, колесил, а не ездил!
Для блатных — умер Северный, клевый артист,
Для меня человек по фамилии Звездин.

Сколько спето тобой, сколько выпито вин,
Сколько было друзей и хороших товарищей,
Но сдается что был и в толпе ты один,
Одиноким как здесь на заброшенном кладбище.

Что же нам, что же нам по законам земным
Час у каждого свой, он пробьет в этой вечности.
Так звони же, звони, красный цвет бузины,
Ты, как песня, как стон о судьбе человеческой.

18. Как-то раз пьяный в две дуги…

Как-то раз пьяный в две дуги,
Бражку пить я не стал.
Потянуло на подвиги —
Я от бабы сбежал.

Помню ямы и рытвины,
От жены уходил,
В кабаке под закрытие
Триста грамм засадил.

Настроенье прибавилось,
Вот и то, что искал.
Мне чувиха понравилась,
Ну и к ней я пристал.

Было зябко и холодно,
Мелкий дождь моросил.
Мы случайно с ней встретились
На стоянке такси.

Были шансы уменьшены
Познакомиться с ней,
Мне ж подобные женщины
Снились только во сне.

Ну а эта красавица
С сигареткой в зубах
Не могла не понравиться,
Помню, взял даже страх.

Оставалось представиться
Джентельменом лихим
И, стараясь понравиться,
Я читал ей стихи.

Но влюбленная логика
Подсказала наить:
Что без яркого подвига
Мне здесь неча ловить!

И, как Гамлет Шекспировский,
Как нежней я спросил:
«Вам, простите, не в Кировский?
Я поймаю такси.»

Как дите непорочное,
Улыбнулась она.
В это время полночное
Вышла, сука-луна.

И при свете мерцающем
Враз икать перестал.
Дорогие товарищи!
Я жену в ней узнал.

Провалиться осталося,
Хмель покинул меня…
Предо мной улыбалася
Дуська, баба моя!

19. Грустная вокзальная