Блаженны алчущие

— Я — верный слуга Сюляпарре, — вскинулся Веррет. — И единственный, кто говорит вслух то, что думают многие.

Филип запомнил это слово, "многие".

— Да, да, то, о чем думают многие. Несмотря на героические усилия вашего отца и других благородных людей, эта война уже проиграна. Сейчас мы лишь оттягиваем неизбежный конец. — Тон Веррета вновь стал подобострастным. — Вы молоды, и можете размышлять непредвзято. Каждый месяц войны, это месяц, когда страна обливается кровью….

А твои владения на южной границе приносят гораздо меньше дохода.

— Никто не мечтает о мире больше, чем мой отец. Мы сражаемся потому, что у нас нет выбора. Или вы хотите, чтобы Андарга высосала из страны все соки, как паук из мухи, и оставила лишь жалкую оболочку? Нас превратят в нищий, ничем не примечательный придаток Андарги, как это уже проделали с Лессеей.

— Но коли мы сами заговорим о мире, можно будет просить о милосердии… ставить условия…

— Вы помните, сколько милосердия император проявил в Эргате? Когда защитники наконец открыли городские ворота, он приказал истребить всех жителей до единого, снести даже стены. А к Эргату он не питал и половины той ненависти, какую вызывает у него наша столица. И вы хотите по доброй воле впустить сюда андаргийские войска?

Веррет уцепился за его слова. — Это-то и пугает меня. В Эргате мы сопротивлялись до последнего, и чем это закончилось!.. Император…

— Если бы Иммер II был в состоянии прислушаться к голосу разума, этой войны не было бы вообще. Поймите, наша страна и все, что она представляет, для него как кость в горле. Рассадник вольнодумия, ересей и темного колдовства. Он не успокоится, пока не уничтожит все, что делает Сюляпарре — Сюляпарре.

И нашу семью до последнего человека, в придачу. Для Веррета и ему подобных это не было доводом, разумеется. В надежде заслужить милость Императора, они бы с удовольствием предоставили ему всех Картморов связанными по рукам и ногам.

— Война не проиграна. Мой отец уверен в конечной победе, и я тоже, — солгал Филип с привычной легкостью. — Что может нас погубить, так это пораженческие разговоры. Да, ситуация тяжелая, но она не раз бывала тяжелой. Сдаваться — выбор трусов. Пока мы можем держать оружие в руках, мы будем драться, — когда он произносил эти слова, то почти верил в них.

— Это все звучит очень хорошо, — Веррет с сомнением покачал головой. — Я даже готов понять, что в глазах молодого человека мое благоразумие кажется трусостью. Но красивыми фразами с андаргийцами нам не справиться. Мы все на пороге разорения, разруха, запустение, необработанные поля… Андаргийцы захватили даже мои шахты в Кернате! Голод в провинциях — как нарыв, который вот-вот прорвется бунтом. Хорошо сейчас лишь торгашам вроде Мортимера Хагена, который на войне еще и зарабатывает!

Можно подумать, Филип сам этого не знал.

— Разумеется, пожертвование в пользу нашей доблестной армии будет полезнее любых слов, — охотно согласился Филип. — И такой верный сын Сюляпарре, как вы, наверняка уже подумал, сколько готов вложить в следующую военную кампанию.

Несмотря на все его потери, лорд Веррет оставался одним из богатейших аристократов страны.

Веррет даже попятился. — Я уже многим пожертвовал.

— Разумеется, сударь, в этом никто не усомнится. Как и все. Лорд Берот пожертвовал тремя сыновьями. Кто скажет ему, что мы сражались впустую, и сдадимся, не испытав все средства? Сейчас мы переживаем не лучшие времена, но помните, что в любой момент обстоятельства могут неожиданно перемениться, — Конечно, Филип не надеялся, что этот детский лепет убедит недовольного лорда.

Веррет покосился туда, где стояла Пресветлая Мирме, и кисло пробормотал: — Коли то, что говорят про Ву'умзен, правда, они изменятся не в нашу пользу. Тогда мы горько пожалеем, что не сдались на милость Императора, пока было можно. Я от посланницы ничего не добился, но, может, вашему отцу что-то известно?

— Все, что известно моему отцу, станет известно и Верховному Совету, — Филип позволил холоду просочиться в свой голос.

Лорд Веррет тут же стушевался. — Да, да, разумеется. Я буду ждать столько, сколько нужно. Его было несложно заставить замолчать. Но только ненадолго.

Филип вздохнул с облегчением, отделавшись от этого опасного глупца. Нельзя допустить, чтобы тот заразил своим упадническим настроем прислушивавшихся к нему вельмож и других членов Совета. Уже вокруг Веррета объединилась небольшая группа людей, прозывавших себя "Миротворцами", лордов средней руки, недовольных тем, как отразились продолжительные боевые действия на состоянии их финансов. А то и выслуживающихся заранее перед будущими победителями. И это только те, кто поддерживал Веррета в открытую — то есть самые безобидные. Просто находка для андаргийцев, не забывавших о девизе древних — "разъединяй и управляй".