Бледнолицая ложь. Как я помогал отцу в его преступлениях

Утром, когда я уходил на работу, ее там не было.

Предупреждение от отца.

Я отскочил, наткнувшись спиной на заднюю дверь, и упал на крыльцо. Боясь, что отец может выскочить из темноты и застрелить меня или зарезать, я поспешно вскочил на ноги и бросился к машине.

Руки у меня тряслись так, что я не сразу смог открыть дверцу. Забравшись в «Мустанг» и запершись изнутри, я ощутил себя в относительной безопасности. Я выжал педаль газа, и машина сорвалась с места. Колеса отчаянно заскрипели, когда я влетел в поворот, едва не задев другие машины, припаркованные у тротуара. Проехав несколько миль, я свернул в незнакомый район и остановился в темноте, подальше от уличных фонарей.

О чем я только думал, когда решил вернуться домой! Это была громадная ошибка — и она могла стать фатальной. И зачем я потом летел по дороге, словно маньяк? Нет, так дальше нельзя. Надо успокоиться и как следует все обдумать.

Я откинул спинку сиденья, лег, закрыл глаза и скрестил на груди руки, чтобы унять дрожь. Я вспоминал издевательства, которым подвергался в Болотном поселке — красных муравьев, бутылки от кока-колы, петарды, — и они казались мне детской игрой по сравнению с моей нынешней ситуацией. Потом я подумал о Гилберте — как отец учил меня драться, чтобы дать ему отпор.

Я выпрямил спину. Отец, скорее всего, подумал, что я помчусь прямиком в Хаттерас, чтобы подкараулить его там. Что я слишком испугаюсь, обнаружив следы его вторжения в мой дом. Интуиция подсказывала мне, что он в Бетесде и до пятницы в Хаттерас не поедет.

За полчаса я добрался до Бетесде и припарковался в полумиле от отцовского дома, где и сам жил, когда заканчивал старшую школу. Я находился на знакомой территории. Я знал все про другие дома, стоявшие в том же проулке, помнил про фонарь в конце подъездной дорожки и, что самое главное, хорошо ориентировался в тропах, уходивших далеко в лес.

Я забежал в соседский двор и прокрался к отцовскому участку. В тени старых дубов и сосен я лег на живот и пополз к границе его территории, чтобы заглянуть в гараж.

Я был прав. Отцовский «Форд Капри» оказался на месте. Машина Моны отсутствовала, и это означало, что она, вероятнее всего, в Хаттерасе — больше она никуда не ездила.

Уже перевалило за полночь, а отец планировал убить Мону в субботу, поэтому у меня оставалось всего двадцать четыре часа, чтобы его остановить. От этой мысли меня вырвало, в точности как тогда, в резервации, когда я увидел обезглавленное тело, и при виде трупа в Западной Виргинии.

Отец наверняка не ожидает, что я сделаю первый шаг.

Глава 53

Убравшись с отцовского участка, я почувствовал страшную усталость и решил найти безопасное место для ночлега. Час спустя я въехал в Харрингтон в округе Колумбия и заселился в дешевый мотель, где отцу никогда не пришло бы в голову меня искать. Я поставил машину на подземную парковку, чтобы не оставлять ее на улице.

Я спал урывками, терзаемый необыкновенно яркими сновидениями. Во сне я задыхался, метался, убегал от невидимой погони, в то же время сознавая, что это мой отец. Я натыкался на заборы и попадал в тупики. Мне не хватало воздуха. Я обливался по́том — все простыни были мокрые.

Проснувшись рывком в четвертый или пятый раз, я подумал, все ли убийцы грозят своим сыновьям расправой, если те не следуют их примеру. Мысль показалась мне ужасной, но в то же время был ли у меня другой путь? Нет. Я ведь Кроу, а значит, на мне с самого рождения стоит клеймо.

Ты предал меня — и это после всего, что я для тебя сделал, — гремел отец, возвышаясь надо мной с ломом в одной руке и пистолетом в другой. — Я породил тебя, вырастил, превратил в свое подобие, но ты меня подвел. И за это ты должен умереть.

Глаза мои широко распахнулись. Сердце колотилось в груди. Я бросил взгляд на часы — половина пятого утра.

Когда в окно заглянуло солнце, я встал и позвонил на работу. Отпросившись по болезни, я наскоро позавтракал в гостиничной столовой. Там было полно шумных ребятишек, приехавших в столицу на пасхальные каникулы, которые мешали мне сосредоточиться. Купив себе белье и беговую форму в местном спортивном магазине, я отправился на пятимильную пробежку, чтобы проветрить мозги и придумать план. Возвращаясь в отель, я знал, что буду делать.

Прошлым вечером, уходя с работы, я затолкал в портфель несколько блокнотов с государственной символикой и таких же ручек. Теперь я вытащил их, уселся за столом у себя в номере и стал писать.

Первые письма были адресованы моим начальникам: я сообщал, что решил уволиться, так как мои семейные проблемы являются помехой для продолжения работы.