Бледнолицая ложь. Как я помогал отцу в его преступлениях

Потом я написал письмо в полицию Хаттераса, изложив отцовский замысел — местоположение болота, инструменты, которыми он хотел воспользоваться для убийства, и алиби в лице Салли. Я четко дал понять, что она — его заложница, а не сообщник. Похожие письма я составил для газеты «Костленд таймс», главы полицейского управления Северной Каролины и трех главных сплетников в Хаттерасе, включая местного священника, которого отец люто ненавидел.

Два последних письма были адресованы моим товарищам из братства Сигма-Ки, один из которых работал в ФБР, а второй, коп под прикрытием, занимался расследованиями в сфере наркоторговли. Отец ненавидел и братство, и ФБР, но, главное, мои товарищи гарантировали правосудие в случае моей смерти.

Проверив, нет ли ошибок, я собрал все письма и отправился в ближайший канцелярский магазин. Воспользовавшись там ксероксом, я сделал с них несколько копий, а потом купил красный маркер и конверты, большие и маленькие. На обратном пути я заглянул на почту и обзавелся марками.

У себя в номере я разложил это все на кровати и распределил сделанные копии по четырем пакетам. Первый был предназначен для Фрэна, моего коллеги по работе. Я вложил туда записку с просьбой разослать мои письма, а снаружи пометил, что пакет надо распечатать, если я не появлюсь на работе в понедельник. Поскольку мы с Фрэном виделись каждый день, он должен был сразу заметить мое отсутствие.

Следующий пакет был адресован отцу, два остальных я сделал про запас. Я проверил все адреса по справочнику и убедился, что написал их разборчиво и четко. На всякий случай на каждый конверт я наклеил лишнюю марку.

Это заняло у меня все время до обеда. Надо было действовать очень аккуратно. Письма являлись моей страховкой на случай, если отцу удастся осуществить его кошмарный план и он убьет меня, Мону или Салли — а то и всех нас вместе.

Около четырех часов я завез пакет на работу и оставил охраннику, попросив передать Фрэну. Отъезжая, я в первый раз после звонка Салли смог вздохнуть полной грудью, сознавая, что отец понесет наказание, если реализует свой замысел. Но у меня оставалась еще куча дел. Я остановился у продуктового магазина, а потом у хозяйственного, чтобы запастись всем необходимым на будущую ночь, и заправил машину под за- вязку.

Вернувшись в отель, я взялся за последнее письмо.

Я подделал признание отца в убийстве Моны Талли Кроу, его жены, из Хаттераса, Северная Каролина. Он сообщал, что принудил свою дочь Салли помочь ему под угрозой смерти. Далее подробно описывалось, как он пытался убить маму в Гэллапе, повредив ей тормоза, как проломил череп Клео, как обманул Джорджа, как избил человека в Новом Орлеане, во время военной службы, как спрятал труп в Уилинге, Западная Виргиния, и как планировал разделаться с сенатором. Письмо заканчивалось следующим пассажем: «Я — жалкое существо, и я намеренно делал все, чтобы разрушить жизни своих собственных детей, а также других людей, кого считал для себя угрозой, из-за своего глубинного комплекса неполноценности».

Я написал его красным маркером, отчего текст выглядел еще более драматично. На это письмо у меня были особые планы.

Покончив с приготовлениями, я позвонил Салли.

— Элли говорит, я могу оставаться у нее сколько надо, — сказала она, глотая слезы. Я услышал, как где-то рядом залаяла собака. — У тебя уже есть план?

— Да, я знаю, как его остановить.

Я с такой силой надавил на ручку, которой черкал в блокноте, что прорвал в бумаге дыру.

— Напугать его у тебя не получится.

Голос ее дрогнул.

— Он умней и сильнее всех нас, даже тебя.

— Мой план сработает. После этого он больше не потревожит ни Мону, ни тебя.

Я повесил трубку и, закрыв глаза, минуту передохнул перед следующим шагом. Я весь дрожал — видимо, так же, как остальные отцовские жертвы, когда он загонял их в угол. Минуты бежали, и я начал бояться, что уступлю и брошу свою затею. Но в таком случае я могу погибнуть, а со мной Салли и Мона.

Ощутив внезапный прилив сил, я принял решение действовать — и немедленно. В конце концов, сам тот факт, что я до сих пор жив, уже чудо.

* * *

Я приступил к делу сразу после полуночи. Со мной было все, что могло потребоваться: крестовая отвертка, съемник для сердечника клапанов, перочинный нож, картофелина, воронка, клейкая лента и тряпки — в коричневом бумажном пакете, — а еще пятифунтовая упаковка сахара и отцовский пакет с письмами. Погода благоприятствовала мне: дул легкий ветерок, но дождя не ожидалось.

Я остановился в лесу, откуда наблюдал за домом прошлой ночью, чтобы еще раз все проверить. Отцовский «Капри» по-прежнему стоял под навесом, капотом к улице, как он обычно парковался. К счастью, отец выключил все наружное освещение. Фонарь в конце подъездной дорожки позволял ему видеть любое движение, но если я буду достаточно осторожен, то сделаю большую часть работы, двигаясь по теневой стороне.