Бледнолицая ложь. Как я помогал отцу в его преступлениях

Мы поднатужились и стали раскачивать пятифутовое бревно, которое медленно оторвалось от земли. Скорпионы и ящерицы, прятавшиеся под ним, разбежались в разные стороны. Втроем мы погрузили бревно в багажник «Рамблера», но поцарапали краску на бампере, когда заталкивали его внутрь. Машина тут же просела почти до самого асфальта.

Наш груз надежно лежал на месте, но отец решил все-таки закрепить его веревкой.

— Оно слишком тяжелое, выпасть не должно, — заметил он, раскачивая машину.

— Надо только ехать не слишком быстро.

На горизонте появилось облачко пыли, движущееся в нашу сторону. Отец скомандовал нам залезать обратно в машину и сам поспешно запрыгнул на водительское сиденье. Тут же к нам сзади подъехал пикап GMC с логотипом департамента полиции навахо. Двое полицейских-навахо в форме вылезли из кабины и двинулись к нам, вытаскивая удостоверения.

Отец опустил стекло.

— Йо-ат-ээх, хостеенс, — сказал он, приветствуя их фамильярным подобием «хэлло, мистер», чтобы показать, что и сам тоже индеец. Но седоволосый офицер, не отвечая, вытащил из кармана свой блокнот.

— Покажите мне ваши права, сэр, — обратился к отцу младший. Потом отступил в сторону и заговорил по рации. Я услышал, как он произносит:

— Уже поймали, сейчас привезем на допрос.

Старший офицер записал номер «Рамблера» и заглянул в салон. Мы втроем уставились на него.

— Вы украли артефакт с территории резервации навахо, — сказал он отцу. — Это нарушение федерального законодательства. Вам придется проследовать за нами в полицейский участок.

Отец достал свое удостоверение БДИ, вышел из машины и ткнул его удивленному офицеру в лицо.

— Я — чистокровный индеец-чероки, сотрудник службы безопасности Бюро по делам индейцев, работаю в соседней резервации и везу это бревно в свой дом, принадлежащий навахо, где оно и останется, даже если мы уедем. Мы все тут индейцы, так что бросьте эти глупости.

Молодой полицейский взглянул на удостоверение, потом перевел взгляд на отца.

— Вытаскивайте бревно, сэр, — сказал он. — И следуйте за нами в участок.

Мы с Сэмом вышли, чтобы помочь выгрузить бревно, но отец отмахнулся и сам вытащил его, бормоча:

— Вот же дерьмо собачье!

Пока мы ехали за полицейским пикапом, отец сыпал ругательствами и обещал вытрясти всю душу из этих чертовых сукиных детей. Я никогда не видел, чтобы у него так тряслись руки. Проехав около десяти миль, мы свернули к небольшому зданию с вывеской «Полиция племени навахо».

— Посидите в зале ожидания, пока я разберусь с этими кретинами, — приказал нам отец. — Они еще пожалеют, что связались с Терстоном Кроу.

Сэм, проигнорировав его слова, побежал за угол, набрал камней и стал кидаться ими, распугивая ящериц. Я решил, что это ничем нам не грозит, пока он не швыряется в здание полиции, и оставил его в покое. Салли с библиотечной книгой под мышкой зашла в пустой холл; секретарша предложила ей стакан воды и усадила в тихом уголке, где можно было почитать.

Я сидел и наблюдал за отцом и старшим полицейским.

— Человек, живущий поблизости, увидел, как вы с вашими сыновьями крали бревно. Он вызвал нас, чтобы мы разобрались.

Действительно, когда мы заталкивали бревно в машину, вдалеке проехал грузовик, но он двигался по проселку, расположенному примерно в четверти мили от нас. С трудом верилось, что водитель сумел что-то разглядеть.

Оба офицера, вместе с третьим, находившимся в участке, сверлили отца глазами. Чего они ожидали: что он сознается, принесет извинения и пообещает больше никогда так не делать? Я бы на его месте так и поступил. Я обернулся и поглядел на две пустые тюремные камеры у себя за спиной. Если отец что-нибудь не предпримет, его запрут в одной из них. А может, и нас тоже.

— У вашего полицейского департамента нет надо мной юрисдикции, — фыркнул отец, хлопнув ладонью по столу. — Я такой же индеец, как и вы.

Он поиграл мускулами и сделал шаг навстречу офицерам.

— Можем передать дело руководству БДИ, если вы хотите посмотреть, на что способен чероки, отстаивающий свои права. Кто был тут первым: мы, индейцы, или эта индейская резервация?

Трое офицеров-навахо переглянулись, и словно искра промелькнула между ними. Лица их внезапно расслабились, словно решение было уже принято. То ли аргумент отца сработал, то ли они решили, что возня с ним не стоит труда. Так или иначе, они отпустили его, предупредив, чтобы не смел больше красть артефакты с территории резервации.

Но отец, как обычно, продолжил атаку.

— Вы, похоже, не расслышали! — закричал он. — Мы, индейцы, владеем этими камнями. Это наше право — перевозить их, куда мы захотим. У вас нет власти ни над ними, ни надо мной. Вы навахо и должны это знать. Вы меня не застращаете!

Всю дорогу домой его лицо судорожно подергивалось. За последнее время он ввязался в такое количество стычек, что я всерьез опасался, как бы отец не загремел в тюрьму или, того хуже, не погиб.

Глава 30

Как-то в мае, погожим субботним вечером, отец сказал Сэму и Салли, что мы с ним вдвоем едем по делам. Они попытались было возмутиться, но он отмахнулся от них, бросив:

— Ну-ка, молчать.