Бледнолицая ложь. Как я помогал отцу в его преступлениях

— Не прошло и часа, как мы с ним познакомились, — продолжал отец, — а я уже знал всю его подноготную. И это при том, что она меня нисколько не интересовала. Потом он спросил, что ему сказать комиссии по досрочному освобождению. Они, мол, вот-вот его вызовут, ведь его приговорили всего к году тюрьмы за вторжение в частную собственность. Он только зашел в дом, пригрозил жене пистолетом и сидел за рулем, пока они ехали до магазина. Бадди не понимал, что его осудили также за похищение людей — это семь лет, — и вооруженное ограбление — еще семь. Я сказал ему, что до встречи с комиссией у него есть не меньше восьми-девяти лет.

Но Бадди хотел услышать совсем другое. Не успел отец договорить, как его сокамерник впал в бешенство и едва его не задушил.

— Ты не смеешь решать, сколько мне сидеть! — кричал он.

Прибежал охранник и, чтобы утихомирить обоих, сказал, что предупреждает только один раз. Драка в камере — это гарантированное попадание на неделю в карцер, где приходится сидеть без света, только на хлебе и воде. А потом тебе еще продлят срок.

— Я сказал Бадди, что просто не понял, — рассказывал отец. — Что я ошибся, как полный идиот. Конечно, через год он уже будет на свободе. И как только я мог неправильно его понять? Естественно, его же осудили за незаконное проникновение, ничего больше. Никто не пострадал.

Поддерживать с Бадди хорошие отношения стало для отца главной задачей.

— Он был просто сумасшедший, этот сукин сын, — говорил он. — Каждую ночь я боялся, что он спрыгнет сверху, пока я сплю, и снова попытается меня задушить. Никогда за всю жизнь я не встречал человека запальчивей.

Бадди сказал начальнику тюрьмы, что ему надо периодически выходить, чтобы заниматься своим бизнесом. А еще ему нужны украденные деньги, чтобы бизнес держался на плаву.

— Я ему посоветовал обращаться к начальнику почаще, и тот наверняка согласится. Мне пришлось держаться изо всех сил, чтобы не расхохотаться.

Мы с отцом хором рассмеялись, и остаток дня в машине сохранялась дружелюбная атмосфера.

Бадди стал нашим общим секретом. В нужный момент я мог просто упомянуть его имя, и отец начинал хохотать. Кажется, ни над кем мы с ним так часто не смеялись.

Я нашел новый способ выживания.

Глава 36

Рано утром в воскресенье, в сентябре, кто-то постучался к нам в дверь. Посетители бывали у нас редко. Я подбежал к окну, а отец глянул в глазок.

Мама стояла на крыльце в голубом хлопковом платье, а с ней — высокая женщина с начесом на голове и в брюках клеш. С нашего бегства из Гэллапа прошло два с половиной года, но мне казалось, что гораздо больше. Я уже и не помнил, каково это — жить с мамой.

— Какого черта тебе надо, Тельма-Лу? — загремел отец, не открывая двери. — Эти дети не твои. А ну, убирайся отсюда!

Мама поглядела на свою подругу, и та кивнула, подбадривая ее. Мама перевела взгляд на бумагу, которую держала в руке.

— Терстон, у меня письмо от адвоката. Ты должен позволить мне видеться с детьми.

Она как будто читала по написанному.

— Не дождешься, — ответил отец. — Вали туда, откуда явилась.

Мама вся напряглась, но не отступила. В прошлом, стоило отцу на нее прикрикнуть, как она убегала, обливаясь слезами. Подруга наклонилась и что-то прошептала маме на ухо.

— Это наши дети, а не только твои, и у меня тоже есть на них права, — выкрикнула мама. — Ты должен мне позволить видеться с ними.

Голос ее дрожал, но она вела себя более взросло, чем когда-либо на моей памяти.

— Ничего я не должен. Суд дал мне полную опеку, и никого из них ты больше не увидишь — заруби себе на носу.

Мы с Сэмом и Салли столпились у отца за спиной. Не знаю, хотелось ли им повидаться с мамой, но я точно был не против. Пускай она прихватила с собой подругу для моральной поддержки, эта внешне уверенная женщина была не той мамой, какую я помнил. Я надеялся, что она изменилась и что нервы ей тоже подлечили.

— Мистер Кроу, вы должны прочитать письмо от адвоката Тельмы-Лу, — сказала мамина подруга. — У нее есть законное право навещать детей. Вы не можете ей помешать. Иначе она подаст на вас жалобу.

Отец широко распахнул дверь. Мамина подруга протянула ему письмо.

— Понятия не имею, кто вы такая, но заботьтесь лучше о чьих-нибудь еще детях, например, ваших собственных.

Отец вырвал письмо у нее из рук и захлопнул дверь обратно. Глазами он быстро пробежал по странице.

Я снова выглянул в окно: обе женщины стояли, скрестив руки на груди, и ждали ответа.

Закончив читать, отец вышел на крыльцо.

— Это полная чушь, но ты можешь навещать их раз в месяц, на несколько часов. Не смей увозить их дальше Гэллапа. Лонни ездить не обязательно, и она не будет.

— Увидимся в следующую субботу, — с грустной улыбкой попрощалась мама.

Она направилась к пассажирской двери ярко-синего «Шевроле» 58-го года, а ее подруга села за руль.

Я смотрел им вслед, пока машина не скрылась из виду.