Бледный силуэт Луны

— Ой, извините, я забыла, сейчас приеду, — сказала я телефонной базе, только потом сообразила, что Засеевой там давно нету.

Пришлось наскоро сворачивать дела, записывать с голоса адрес, придумывать надлежащую форму одежды и выскакивать из дому со сложной инструкцией на бумажке. Сколько раз я собиралась к Тамаре Игоревне, просто сказать стыдно, но все время что-то отвлекало, а женщина в черном больше не появлялась. Вот я и забывала.

Офис Тамары Игоревны находился и нашелся — не без труда, где-то возле Зубовской площади. К нашему району эти места хоть и прилегали, но неплотно, однако, я не утруждала себя проблемами муниципального деления, только чертыхалась, отыскивая переулок, дом, строение и этаж. Все было очень скучно и зыбко в тех краях, в основном мне попадались в удручающих количествах магазины фабрики «Красная Роза». Куда бы я ни совалась по наводкам — извольте, опять торгуют цветными шелками отечественного производства.

Я насчитала четыре точки и сбилась со счета, а в последней чуть было не соблазнилась длинным платьем из тонкого черного крепдешина. В полном забытьи даже собралась в примерочную, но вовремя вспомнила о терпеливо ждущей Тамаре Игоревне. Стойкость тут же вознаградилась, следующим по счету подвернулся названный переулок и нужный дом. Строение, правда, пришлось поискать, но подъезд оказался один и стоял распахнутый. На указанный этаж я проследовала без сомнений, туда вел неистребимый канцелярский запах. И привел в комнату, где на открытой двери значился тот самый номер, я не поленилась и в очередной раз сверилась с бумажкой.

Тамара Игоревна оказалась женщиной бальзаковских лет, но очень моложавой. Что меня сразило, так это ее прическа: толстые светлые косы лежали у женщины поверх головы, искусно уложенным кренделем — никогда такого не видела в натуре! Свежее, приветливое лицо Тамары Игоревны чуть-чуть настораживало, наверное, оттого что в ее привете читалась наработанная привычка. Кстати, она сидела за почти чистым столом, совершенно одна в пустой комнате.

— Ах, Малышева, Екатерина Дмитриевна, скажите пожалуйста! — сообщила она строгим тоном завуча, встречающего мелкого шкодника в своем кабинете. — Паспорт есть у вас с собой? Я напоминала. Давайте, садитесь, дело закрыто, скажите спасибо, что я в отпуск иду с понедельника. Старалась не для вас, но если бы сегодня не явились…

Вместо ответа я скромно промолчала, усаживаясь за стол напротив Тамары Игоревны, затем порылась в сумке и вынула паспорт, который действительно взяла с собой.

— Ну что ж, любезная Екатерина Малышева, — продолжала хозяйка кабинета в тоне легкой насмешки. — Вот все ваши бумажки — получите, распишитесь, считайте, что вам чрезвычайно повезло. Не было вас тут, а то единственная вы у нас были, без вас — как по маслу.

— Э-э, какие бумажки и почему единственная? — я задавала вопросы наобум.

Правоохранительная дама с кренделем на голове запутала меня до полного обалдения. Вот если как-нибудь совершу преступление — моментом расколют, лучше не буду!

— Вам, что, Коля Зыков не объяснил порядок? — удивилась Засеева в свою очередь. — Ну мастера, что тут скажешь? Инспектор Зыков из отделения, он собрал материал и проверил, я распорядилась и закрыла, вам осталось получить. Вещи, деньги и справки. Без них вы не сможете…

— Извините, но я не говорила с инспектором Зыковым, — внесла я свою долю информации.

— Значит, это он вас проманкировал, ну — артист, — с благосклонностью к Зыкову объяснила Тамара Засеева. — Ну, чистое кино, улица разбитых фонарей, блин! Значит, опять я должна беседовать с родственниками, вы точно не в курсе?

— Я ничего не знаю, соседка говорила, что в квартиру лезли, и женщина ночью ко мне приходила, — я поведала все, что знала, о происшествии со взломом.

— Э-э, нет, этого не было, — возразила Засеева. — Вы что-то путаете, уважаемая Екатерина Дмитриевна. Наше с вами дело уже закрыто, вот оно! А вы получите и распишитесь, вот здесь.

Я машинально расписалась на двух непонятного вида бумажках, а потом глянула на тощую картонную папку, на ней было написано:

ДЕЛО № ….

О самоубийстве гражданина Зибера Сергея …. (чернилами)

Проживающего по адресу…. (адрес чернилами)

Ничего кроме слова «ДЕЛО» у меня в оперативной памяти не задержалось, вот только причастность к нему кузена Сергея вызвала ужасное недоумение. Ну какие у Сергея могут быть дела с этой крендельной дамой? Я глянула на нее, (еще одно слово “самоубийство” стучалось в голову, но достучаться не могло), Засеева смотрела на меня благожелательно и с любопытством — мол, что теперь скажешь, милочка?

— Как это? — спросила я тупо.

В голову назойливо лезло платье из черного крепдешина, чуть было мною не надетое, а стол с ДЕЛОМ стал расплываться и покрылся чёрными точками-мушками.