Блэкторн и мадонна

Бет наблюдала, как он зашторивает окна, пересекает комнату по пушистому ковру. Затем он присел, чтобы снять ботинки, на кожаное кресло, и она перевела взгляд на красивую мебель красного дерева. И тут противоречивые чувства, владевшие ею в последнее время, вновь охватили ее. Она нервничала перед тем, что произойдет сейчас, и одновременно пребывала в нетерпении.

— Бет.

Она взглянула и увидела его стоящим в нескольких шагах от нее, и только сейчас поняла, что он снял не только ботинки. Его джинсы были расстегнуты, рубашка снята, и стрела темных волос спускалась с груди, исчезая в джинсах. На руках и груди играли мощные мускулы. Она протянула руку, чтобы потрогать серебристый шрам, который увидела на его животе, и его мускулы стянулись от ее прикосновения. Она подняла глаза — и содрогнулась от яростного, страстного мужского взгляда.

— Снимай с себя джинсы, Бет. Быстро.

Она расстегнула молнию и начала стаскивать с себя джинсы. Майк закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Поспеши, милая моя, — поторопил он и переплел пальцы, будто для того, чтобы набраться терпения. — Пожалуйста.

Его слова и тон только сделали ее более неуклюжей, и то, что можно было выполнить быстро, заняло у нее много времени. Когда наконец она отбросила джинсы в сторону, руки у нее дрожали, а сердце стучало так сильно, что его можно было услышать, наверное, на улице.

Он смотрел на нее. Он не двигался, и она опять растерялась. Она была полностью смущена, и все-таки ничто еще в ее жизни не казалось ей таким правильным и таким естественным.

— А теперь остальное, — сказал он. — Если, конечно, ты не желаешь потерять эту милую вещицу. Если ты оставишь что-нибудь на себе, я порву.

Эротизм этих слов пресек ей дыхание. Она взялась пальцами за тонкий нейлон и стянула трусики.

Они упали на пол. Майк подошел к ней и взялся за свитер.

— Не могу понять, торопиться мне или нет, — сказал он низким, рычащим голосом, стягивая с нее свитер. — В любом случае, я думаю, пора.

Его пальцы чиркнули по кончикам ее грудей, и Бет не смогла удержать крика. Он улыбнулся, с удовольствием оценивая ее реакцию. Потом бросил свитер и лифчик в сторону и принялся стягивать свои джинсы. Бет стояла неподвижно.

Она неровно дышала, и Майк надеялся, что то было желание любви. Для предварительных ласк уже не было времени. Ему нужно прямо сейчас, иначе он сойдет с ума.

Не прикасаясь к ней, он наступал на нее, пока она не упала на постель. Ее соски дразнили его, и он все еще пытался сохранять контроль над собой. Он заломил ей руки над головой, чтобы она не делала преждевременных попыток коснуться его.

Рука его скользнула вниз.

— Подожди, — прошептал он.

Он убедился, что она готова, и надвинулся на нее.

— Может быть больно, — предупредил он.

— Я уже делала это прежде, — с дерзкой улыбкой проговорила она.

Он был зол — но только на себя: не он первый нашел ее. Он взглядом приказал ей держать глаза открытыми, потому что ему нужно было знать, что именно она ощущает.

Ее зажатость бросила его в пот от усилий. Она выгнулась под ним, и он продвинулся вперед, говоря ей ласковые слова одобрения и воодушевления. Он призывал ее принять его всего, все больше и больше. Он просунул руку вниз и подтянул ее к себе. Она сомкнула вокруг него ноги, и неожиданно он вошел в нее весь.

Майк был уверен, что прошло уже много времени, когда он сделал первый вдох и откинул влажные волосы с ее лба.

— А теперь перейдем к предварительным ласкам, — сказал он.

Майк нагнулся и взял в рот ее сосок. Теперь пламя сжигало Бет. Майк находил все новые и новые чувствительные места на ее теле, и она сама узнавала их. Он ласкал ее губами, руками и всем телом. Он то ласкал ее, то входил в нее, пока она не начала выкрикивать его имя — и просить его то остановиться, то не останавливаться. Он довел ее до полного безрассудства.

Она сжимала пальцы на его упругих ягодицах, слизывала капли пота с его тела, а он целовал ее долго и упоительно и смеялся.

Когда он оторвался от нее, она дрожала, плакала и хватала ртом воздух — и все-таки улыбалась.

— Я знал, что ты способна на дикую страсть, — сказал он и нагнулся, чтобы прикусить ей ушко. — Я знал, как это будет, и в то же время не имел никакого понятия. Как ты думаешь, мы сможем делать это часто?

Она могла лишь что-то промычать в ответ. Но ее темные от страсти глаза вновь пробудили его, и он вновь вошел в нее, и мир закачался вместе с ними. Взрыв света и чувства, его крик удовлетворения, ее крик радости.

И наконец, когда она содрогалась в его руках перед тем, как сон сморил ее, Майк услышал от нее слова любви, хотя знал, что она уже спит.

Майк во сне, ночью, потянулся к ней, и то, что она безо всякого сомнения откликнулась ему, наполнило его радостью, какую он еще не знал. Он любил ее медленно, не входя в нее, пока она не стала умолять его об этом.

Затем она заснула у него на плече, и тела их смыкались. Он никогда еще не спал так с женщиной — и никогда еще не желал, чтобы она оставалась и утром. Раньше, если он не отвозил женщину домой, то только оттого, что был слишком усталым.