Блеск минувших дней

В свете предстоящих событий совет распорядился очистить город от всех нищих и бездомных. Киндатов тоже заставили уехать. Их было немного, и они не были бедными или бездомными, но их выдворили.

Елене объяснили (один из киндатов, между прочим), что, когда во время осады начинается голод, считается – и этот взгляд поддерживает истинная вера, – что кормить иноверца – напрасный расход еды и почти святотатство.

Тот человек, его звали Карденьо, а предки его жили в Эспераньи до того, как киндатов изгнали оттуда, одним из первых покинул Донди. Когда зима уже подходила к концу, он собрал свое имущество и уехал вместе с семьей, четырьмя повозками и шестью охранниками. Дом и торговые помещения Карденьо продал, хотя Елена понимала, что при таких обстоятельствах он вряд ли много за них выручил.

Они с Еленой подружились, когда она помогала его жене разродиться третьим сыном. Карденьо решил уехать в Фиренту. В этом была своя ирония, и Елена слышала ее в голосе Карденьо. Ведь Фирента была тем самым городом, чья армия, возможно, осадит их город по пути в Бискио. Но дерзкая, бурно растущая Фирента благосклонно относилась к киндатам, по крайней мере пока. Мелким ремесленникам и купцам тоже нужны были финансисты, и киндаты заполнили пустующую нишу, став ростовщиками, которые недотягивали до уровня банков. Фирента расширялась под властью семейства Сарди. Фактически, для этого она и вела войну. В основе всего лежала торговля, главным образом тканями. Донди находился между Фирентой и Бискио, которому платил дань. По-видимому, теперь это стало неприемлемым для Фиренты.

Наемным солдатам в качестве части оплаты позволяли грабить города после осады. Понятно было, каким образом обогащал грабеж, но Елене хотелось бы спросить у какого-нибудь солдата, как могут служить платой насилия и убийства?

Конечно, город мог сдаться, но тогда у жителей просто отбирали все их добро, в том числе и запасы еды. Без еды никому было не обойтись. Армии тоже могли голодать, а накормить целую армию – задача, способная стать кошмаром.

Жителям города приходилось принимать трудные решения. Сможет ли такой маленький город, как Донди, даже при наличии гарнизона и стен, выдержать осаду? Будет ли вообще осада? Или они слишком незначительны для этого? Не сочтут ли их просто помехой на пути к осаде самого Бискио?

Елена посоветовалась со своим другом-киндатом о том, что ей делать. Тот сказал, что лучше уехать, и даже предложил отправиться вместе с его семьей и охраной в Фиренту.

Предложение было заманчивым. Во-первых, Елена знала, что у нее есть друг (и даже больше, чем друг, если бы она захотела) в самой семье Сарди. Пусть Антенами не имеет власти в своей семье, но он – сын Пьеро, и она спасла ему жизнь. Он мог бы ее защитить.

Кроме того, он неожиданно понравился Елене. Она стала задумываться о поездке. Ей снились сложные сны в конце зимы: призраки, костры на холмах, две полные луны, неестественно быстро плывущие по арке небосвода, незнакомые звезды между ними.

И все же в конце концов Елена осталась. Если начнется осада, этому маленькому городку, где ее приняли, лекари точно понадобятся. В городе имелось всего два врача и она сама, причем один из врачей был безнадежно некомпетентен.

– Вы должны понимать, что, когда люди голодают, случаются ужасные вещи, – сказал ей друг-киндат.

– Уверена, так и есть, – ответила она.

– Нет. Вы не поймете, пока не переживете это. Не говорите, что в чем-то уверены, Елена.

Она помнила, что кивнула.

– Они, – прибавил Карденьо, – назовут вас ведьмой и обвинят в своих страданиях.

– Ведьмой, – повторила она.

Теперь кивнул он.

Ей стало страшно, но она осталась, правда, отправила с Карденьо два письма. Одно – в Фиренту, а доставку второго попросила поручить посыльному, едущему дальше на север.

В то холодное утро Елена проснулась очень рано, иней еще лежал на траве за стенами, и слабое солнце только поднималось. Она вышла из дома, чтобы посмотреть, как уезжают Карденьо и его семья, и ей вдруг показалось, что она видит нечто парящее – не над киндатами, а над воротами Донди, когда они проезжали сквозь них.

По-видимому, больше никто ничего не заметил, но к этому Елена привыкла.

* * *

Ариберти Борифорте был не самым способным военачальником. (Он-то считал себя более чем способным, но ошибался.) Он был нанят Фирентой на службу под началом Фолько д’Акорси на время кампании в Бискио. Борифорте должен был отвечать за доставку на место артиллерии. Вообще-то он не любил быть вторым после кого бы то ни было, но трудно что-либо возразить, если речь идет о Фолько.

Ему и его людям платили хорошо, но сумма казалась маленькой по сравнению с той, которую их военачальник выудил у семейства Сарди за командование этим давно ожидаемым штурмом.