Блеск минувших дней

Всю неделю обряды совершались с особенным старанием; патриарх даже велел прибавить полуденную службу в честь Восходящего Солнца. Больше, чем когда-либо раньше, Скарсоне был занят перепиской. Он намеревался принудить всех соблюдать годичное перемирие в Батиаре и за ее границами и оповещал об этом занимающих важные посты.

Несколько дней спустя пришло сообщение о другой смерти.

Было бы неправдой сказать, что много людей оплакивали внезапную гибель жестокого и неуправляемого Теобальдо Монтиколы. Но с его смертью возникли новые проблемы.

Два советника быстро напомнили патриарху очевидное: нет явного лидера, который сменил бы Монтиколу в Ремиджио, потому что его сын и наследник тоже погиб этой весной. «На Востоке», – как они выразились.

На Скарсоне Сарди эта уклончивость не произвела впечатления, хотя он и понимал, почему они так сказали. Труссио Монтикола пал, как герой Джада в Сарантии. Другие сыновья его отца были очень юны, они только что стали законными детьми после женитьбы Монтиколы на их матери, поэтому Ремиджио могло ожидать много разных вариантов будущего, и – да, управление городом из Родиаса было, несомненно, одним из них.

Верховный патриарх был готов благородно взять на себя задачу защитить мальчиков и их бедную мать именем Бога – и получить при этом контроль над хорошим портом и гаванью.

Однако эти мысли возникли у него до того, как от неожиданного отправителя пришло другое письмо, которое изменило эти планы.

Время было неспокойное. Оглядываясь назад, Скарсоне Сарди вспоминал ту весну, как бессвязную череду молитв и разнообразных действий, выполняя которые он и сам, можно сказать, сильно изменился.

Они тревожили народ, эти изменения, многие из которых не всегда были разумными (и безопасными) в таком месте, как Родиас, где сталкивались самые разные честолюбивые устремления, но молодой Верховный патриарх понял, что это не должно его волновать.

А вот падение Города Городов – должно. Скарсоне остро осознавал, что в зависимости от того, как он сейчас себя поведет, о нем будет судить Бог и грядущие поколения.

Патриарх так и не собрал войска Запада для спасения Сарантия. Слишком много противоречащих друг другу целей и желаний при дворах различных правителей, слишком много ненависти, слишком большой страх перед ашаритами. Любая война на Востоке была чрезвычайно опасной. Нужно было как следует защищать город раньше, а не пытаться отбить его теперь.

Ни одно мощное, объединенное, горящее местью войско Джада так и не отправилось на Восток.

Скарсоне Сарди делал, что мог. Он упрашивал, приказывал, насмехался. Писал письма, грозил разоблачением и отлучением от церкви. Патриарх вызывал в Родиас королей и князей. Иногда они приезжали. Говорили правильные, ни к чему их не обязывающие слова. Он ни разу в жизни не произнес слово «Ашариас» – новое название, данное неверными городу, который был Сарантием. Отказывался разрешать ему слетать со своих губ и не позволял никому произносить это слово в его присутствии.

Получив подтверждение, что мать императора Сарантия не погибла во время пожаров и грабежей, Скарсоне предложил ей поселиться во дворце Родиаса. Она отказалась, предпочтя обитель Дочерей Джада в Дубраве по другую сторону моря. Ближе к дому, возможно, – ближе к тому, что когда-то было ее домом. Она высокомерная, обозленная женщина, говорили Скарсоне. Вероятно, к лучшему, что она не приехала в Родиас.

Скарсоне Сарди уйдет к Богу, имея полное основание заявить, что он пытался. Что он изменился, перестал быть беспутным человеком, которого посадили на престол в Родиасе потому, что думали, будто им легко управлять; считали, что ему безразличны сложные мировые проблемы, что его интересует лишь готовый услужить партнер в постели, комфорт и бесконечные развлечения.

Скарсоне никогда не отказывался от ночных удовольствий с женщиной или с мальчиком; по его мнению, Джад был не против того, чтобы хоть как-то облегчить его тяжелую ношу, но рабочие дни патриарха во дворце стали длинными и упорядоченными. Родиас и мир джаддитов обрели духовного и политического лидера, обладающего решительностью и благочестием.

Конечно, это не очень понравилось его дяде Пьеро и кузенам Сарди. Ходили разные слухи (они всегда ходят), когда двенадцать лет спустя Верховный патриарх Родиаса внезапно скончался в разгар одного зимнего праздника.

В часовне святилища ему поставили великолепный памятник. По общему мнению, это было одно из лучших произведений великого Маттео Меркати.

* * *

Письмо Фолько, отправленное второму, менее многочисленному войску, которое должно было соединиться с ним у Бискио, было адресовано гражданскому администратору, то есть Антенами Сарди. Письмо ему принес Борифорте. Заметив, что оно вскрыто, Антенами рассердился, но потом увидел лицо Борифорте и ничего не сказал. Просто прочел письмо.