Блеск минувших дней

Однажды утром во время летнего дождя она проснулась и поняла, что время пришло – ей приснился сон, хоть она его и не запомнила. Через несколько дней Елена поцеловала мать и сестер, крепко обняла отца и уехала от родных, из дома, на побережье. Села на корабль и отправилась через узкое море в Саврадию. Говорили, что там жизнь стала лучше. Некоторые купцы даже снова стали плавать в Сарантий, хотя там должно было действовать эмбарго. Город теперь назывался Ашариасом. Это было переменой в мире. Всегда есть перемены, думала Елена.

Мать спросила ее, зачем она уезжает. Наверное, к этому времени Елена уже должна была знать ответ, но она по-прежнему не знала, поэтому повторила то же, что сказала Антенами Сарди: «Мне надо многому научиться».

По крайней мере, это было правдой; может быть, глубинной правдой, – она не знала точно.

Целительницу сопровождали три охранника. За два года она заработала денег, часть отложила, и у нее еще осталась сумма даже после того, как она, настояв на своем, заплатила родителям за жилье и приемную. Она могла бы написать Антенами, даже через два года, и снова попросить сопровождение, но к тому времени ей уже казалось неправильным требовать от него благодарности за прошлое и ничего не предлагать взамен. Все, кто ее знал, говорили, что она горда не в меру, что это глупо. Но это в ней никогда не изменится, она уже давно поняла.

Елена понятия не имела, куда направится в Саврадии. Она мало знала о ней, и было немного страшно, когда она выехала из города, где причалил корабль, в отдаленную сельскую местность, на восток. Здесь росли другие деревья и многие осенние полевые цветы – тоже (к тому времени уже наступила осень).

Елена могла бы остаться на побережье, отправиться на юг, в Дубраву – все говорили, что это великолепный город и там нужны целители. Она не знала точно, почему этого не сделала, что она ищет – или куда ее тянет.

Однажды, когда Елена вместе со своими сопровождающими путешествовала с группой купцов по широкой дороге с востока на запад, они подъехали к месту, где недавно вырубили лес. Теперь опушка оказалась выше по склону в северном направлении, и там, именно там, Елена ощутила потустороннее присутствие. Какую-то огромную силу в лесу.

Она не понимала, что это. Одновременно пришел страх, непохожий на любой страх, который она испытывала раньше. Елене казалось, что она слышит в лесу рев, от которого захватывало дух и бросало в дрожь.

Ей пришлось остановиться прямо посреди дороги, чтобы взять себя в руки. Охранники тоже остановились, глядя на нее. Через мгновение она поняла, что ей необходимо двигаться дальше, уходить прочь от этого места. Она понятия не имела, что такое было в лесу, а никто другой, по-видимому, ничего не услышал. Только она. Такое случалось и раньше, но не так, как сейчас.

Они уезжали все дальше от этого места, и ужас постепенно стихал. Елена вытерла тряпицей холодный пот с лица. Она чувствовала, как постепенно успокаивается сердце, однако не смотрела налево, только – прямо перед собой; понимала, что там деревья, но не смотрела на них.

Позже в тот же день она подошла к маленькому святилищу Джада под куполом, окруженному низкой оградой. Купцы захотели остановиться и помолиться, двое из ее спутников тоже. Елена не пошла внутрь. В тот день не пошла. Она осталась снаружи вместе с третьим охранником.

Позже Елена все же вошла в святилище. Она увидела, что свод украшает старое мозаичное изображение бога джаддитов, на котором он был худым, темноглазым и чернобородым, как принято на Востоке. Он выглядел могущественным, таинственным, но это был не ее бог. Время от времени на пол падали кусочки смальты – эта мозаика была создана очень давно. Елена иногда думала о том, кто же ее создал. Священники не знали – мозаика была слишком древней, появилась в совсем давние времена. Всегда что-то теряется, в том числе знание.

В тот первый день они с охранником прошли немного дальше по тихой дороге. Был приятный день, листья меняли цвет, но еще не опадали, воздух был прозрачным и ясным. Потом она все это вспомнила.

Они вошли в деревню, расположенную прямо за святилищем, ничем не огороженную, никаким забором. Это была крошечная деревушка, в которой жили угольщики, охотники, заготовители, те, кто обрабатывал клочки земли, которые Елена заметила к югу от дороги. Вместе им было безопаснее, удобнее, теплее от присутствия других людей. И святилище с кладбищем были рядом.

Навстречу вышла собака. Вообще таких собак следовало опасаться, но эта была не злая – золотистого цвета, осторожно-любопытная. Елена протянула руку, несмотря на предостерегающий возглас спутника, и собака лизнула ее пальцы, потом прижалась головой к ее ногам.

– У вас появился друг! – крикнула ей с улыбкой женщина, стоявшая в дверях.

– Кажется, да, – ответила Елена, улыбаясь в ответ.

– У меня греется суп, если вы голодны, – предложила женщина.

– Это было бы чудесно, – сказала Елена.

Она так и не уехала из той деревни до конца своей жизни, которая продолжалась долго, несмотря на насилие, пришедшее в мир и не миновавшее даже этот уголок.