Блеск минувших дней

Она очень грустная – история о том, как началась эта вражда, и началась она задолго до этих двоих. Они ее получили в наследство вместе со всем остальным. Дедушка-наемник из Акорси соблазнил тетушку юноши из Ремиджио и после похвалялся этим, что стало причиной ее смерти от руки мужа.

Подобные вещи часто начинаются с разговоров. Истории тоже важны.

Вскоре после этого высокий, красивый мужчина, еще не правитель Ремиджио, еще очень молодой, отправился в некий приют Дочерей Джада, чтобы найти там единственную сестру второго мужчины, и…

А, видите, как начинается другая история? Как одна история дает начало следующей, а затем множеству других? Потому что он не нападал на нее той ночью, хотя миру рассказали, что он это сделал, – и эту историю продолжали распространять, потому что она устраивала некоторых людей.

Но когда сестра Фолько Чино, Ванетта, в первый раз после этого говорила с отцом и братом, она сказала, что Теобальдо Монтикола проник в ее покои ночью, взобравшись по стене, и сначала напугал ее, но что он – она поклялась в этом перед Джадом своей надеждой на милосердие и свет после смерти – и пальцем ее не тронул.

Они разговаривали очень долго, сказала Ванетта, но не призналась о чем. А перед уходом он поклонился и выразил сожаление, что напугал ее.

И ее отец, правитель Акорси, приказал ей очень убедительно (он умел убеждать, этот человек), чтобы она никому никогда не рассказывала о том, что нападения не было.

Ей велели хранить молчание до конца ее дней о том, что произошло в действительности, позволить миру отнести это молчание на счет благочестия или стыда, как ему будет угодно. Но она не должна никогда говорить об этом, ей понятно?

Вот так девушка стала еще одним оружием в войне. Она умерла совсем молодой в год эпидемии чумы, но жизнь, которую она вела, была гораздо более интересной, чем можно вообразить жизнь в обители Дочерей Джада. Ведь она не находилась там постоянно.

Ее брат вместе с их кузеном Альдо помогал ей время от времени покидать обитель (да, ночью, через ту же каменную стену) и потом привозил обратно, – а пару раз она даже отсутствовала несколько ночей (в этих случаях из рук в руки переходила некая сумма). Ванетта таким образом познавала мир, училась смеяться другим смехом, а после возвращалась к своим молитвам.

Но все равно она хранила молчание о той ночи в ее комнате. Возможно, ей не следовало слушаться отца в этом случае. Многое сложилось бы иначе, если бы она рассказала правду (а это была правда).