Блеск минувших дней

Или не сложилось бы. Возможно, это не имело значения. Была еще одна история, которая случилась на поле боя, когда оба старых врага еще были молоды… Так много историй можно вплести внутрь той истории, которую нам сейчас излагают, и добавить к ней снаружи, и протянуть сквозь нее. Разве мы не знаем, что истории могу стать искрами, вылетающими из костра рассказываемой легенды, от каждой из которых вспыхнет свой костер, если они упадут на правильную почву или на хворост, и дунет легкий ветерок?

Кто-то решает, что нам рассказывать, что прибавить, чем не делиться, и когда (и как) открыть подробности. Мы это понимаем, когда рисуем в своем воображении еще одного молодого человека, сына портного из Серессы, вспоминающего весеннюю поездку и то, как он любил петь…

Нам хочется погрузиться в историю, забыть ненадолго собственную жизнь, познакомиться с другими жизнями, даже на время войти в них. Мы не желаем, чтобы нам напоминали о рассказчике, творце, искусном мастере. Перелистывая страницы, рассматривая рисунок, слушая песню, любуясь танцем, мы хотим, чтобы творец помог нам погрузиться, затеряться, не помнить, что мы делаем и что делают с нами.

И все-таки именно это с нами и делают. Именно это.

Но даже если и так… мы переворачиваем страницу и забываемся снова. И, глубоко погрузившись в книгу, можем найти себя или измениться, потому что истории, которые нам рассказывают, становятся частью нас самих, нашего представления о своем времени.

Итак, начнем еще раз: мужчина на коне, едет один, весной. Он молод, и дует легкий ветерок.

Мы переворачиваем страницу. Мы узнаём, что прошел год. Цветы увяли и снова расцвели. Вновь на деревьях зеленые листья, светит солнце другой весны.

Сокол парит, падает на добычу.

История продолжается…

Часть третья

Глава 10

В Серессе, стоящей на лагуне, весной часто бывало сыро и дождливо, по утрам ее окутывал туман, или ветер с моря дул вдоль тянущихся от него же каналов.

Нездоровое место, думал действующий герцог Серессы, глядя из окна дворца.

Врачи здесь хорошо зарабатывали, даже если не приносили особой пользы.

Тем не менее Сересса оставалась самым важным торговым городом в мире джаддитов. Самым богатым, самым коварным, самым процветающим. Никто не хотел оскорбить Серессу – или показаться для нее угрозой. И когда густой или легкий туман таял под солнцем, встающим над лагуной, герцог думал о том, что его город потрясающе красив.

Герцог любил Серессу и хорошо знал. Опасности и слава, золото и похищенные произведения искусства, крысы на пристани и миазмы. Карнавал и ночные убийства на дальних каналах.

Возможно, он выбрал бы другой путь, если бы не чувствовал такую большую гордость и любовь. Герцоги, которых выбирали главами Совета Двенадцати, несли тяжелое бремя; иногда им приходилось совершать жестокие поступки, рискуя своими душами. И эта должность, конечно, отнимала время и энергию от занятий торговлей, успехи в которой, прежде всего, и принесли им политическую власть.