Блистательные годы. Гран-Канария

Судя по тому, как да Соуза себя вел, все подозрения Роберта казались абсурдными. Он приехал с обвинениями, полный решимости устроить разборку. Но эта абсолютная открытость да Соузы обезоружила его.

– Хорошо, – сказал Мюррей и, когда они шли по улице, добавил: – Здесь меня ждет медсестра Бенчли…

Вдруг он замолчал. Они были у портика, но Мэри нигде не было видно.

– Сестра Бенчли? – Местный врач с удивлением посмотрел на Мюррея. – Здесь?

– Да, – ответил Роберт, глянув в обоих направлениях улицы. – Я сказал ей подождать, пока я припаркую машину.

– Но… в такое время… не слишком ли это было опрометчиво? – В его голосе прозвучал упрек. Достав из кармана ключ, он вставил его в замок и открыл дверь. – Здесь ее наверняка нет.

Войдя в зал, он крикнул: «Кастро! Кастро!»

Ответа не последовало – отозвалось только эхо пустого дома. Он повернулся к Мюррею:

– Видите, никого нет. Сколько вас не было?

– Почти полчаса.

– Долго же ей пришлось ждать в этом… столпотворении. Если она увидела, что мой дом закрыт, вам не кажется, что она могла пойти искать вас на Гранд-плас?

– Да, – пробормотал Роберт. – Вполне возможно. Я лучше пойду посмотрю.

Когда он повернулся, чтобы идти, да Соуза крикнул:

– Дайте мне знать, пожалуйста, когда найдете ее.

Полный волнения и злости на себя, Мюррей проталкивался локтями сквозь толпу на Гранд-плас, его глаза рыскали повсюду. Он обошел вокруг дома, спустился к гавани, вернулся на центральную площадь – Мэри Бенчли нигде не было. Это был какой-то бедлам. Город, казалось, сошел с ума. Проклиная себя за глупость, в полной растерянности, он вдруг увидел Каллагана, прислонившегося к колонне у кафе «Фонсека», и протиснулся к нему.

– Прибыл поглазеть на это веселье? – поинтересовался Чарли.

– Тут не до шуток, – ответил Мюррей и рассказал ему о случившемся. – Тебе придется мне помочь. Я ни слова не знаю на местном диалекте, а мне нужно пойти в полицию.

– В полицию? Ты это серьезно, приятель? Прямо сейчас они слишком заняты, чтобы заниматься тобой.

– Тогда мы пойдем в офис комиссара и поговорим с кем-нибудь из начальства.

– Нет там сейчас ни одного начальника.

– Но кто-то должен быть, – настаивал Мюррей.

– Остынь, парень, – успокаивающе сказал Чарли. – Я знаю, о чем говорю. В любую минуту все тут может полететь к чертовой бабушке. Ты не найдешь никого, кто бы тебя выслушал. Кроме того, возможно, что ты напрасно гонишь волну. Она просто испугалась или устала ждать и отправилась домой.

Роберт напряженно посмотрел на Чарли. Хотя он сомневался, что Мэри вернется одна, это показалось ему проблеском надежды:

– Ты можешь позвонить и выяснить?

– Конечно, постараюсь.

Каллаган вошел в отель и довольно скоро вернулся.

– Нет, – сказал он, – линия все еще отключена. Почему бы тебе не поехать и не удостовериться самому?

Мысль о неблизкой поездке в Гранд-Лимб, в то время как Мэри Бенчли могла быть все еще в Рейн-Мари, показалась ему нелепой.

– Нет, Чарли, – покачал он головой, – я должен продолжать поиски.

– Хорошо, тогда я с тобой.

И они вдвоем вклинились в толпу.

В семь часов, усталый и совершенно опустошенный, Мюррей вернулся в Гранд-Лимб. Первой, кого он увидел, войдя в дом, была Натали, она сидела в большом зале. Он сделал резкий вдох:

– Сестра Бенчли не вернулась?

Натали подняла голову. Он увидел, что она плакала.

– Нет, – сказала она. – Разве она не с вами? – Она помолчала. – Доктор да Соуза только что был здесь. Он задал тот же вопрос.

У Роберта упало сердце. Весь этот день, пока они с Каллаганом тщетно прочесывали город, его грела надежда, что Мэри, возможно, вернулась.

– Где ваш отец?

– Наверху с мадам. Вы знаете, что с ней?

– Да, знаю, – сказал он.

Мюррей медленно поднялся по лестнице. У двери мадам остановился, тихо постучал и вошел. В комнате, освещенной единственной лампой с абажуром и пропитанной едким запахом фенола, его взгляд инстинктивно остановился на неподвижно лежащей больной. Он читал о разрушительном действии скоротечной холеры, которая может убить в течение каких-то шести часов. Но, по правде сказать, он едва узнал мадам, хотя был готов к ужасным переменам в ней. Едва ли она могла дожить до утра.

Теперь возле нее дежурили две сестры милосердия. Вдвоем они стояли поодаль, а у кровати, держа руку жены, сидел Дефрис. Он вскинул на Мюррея глаза, когда тот подошел к другой стороне кровати, чтобы приложить пальцы к запястью мадам. Ее пульс почти не ощущался, она была бледной и какой-то сморщенной. Роберт постоял там мгновение, затем, когда он повернулся и направился к двери, Александр тяжело поднялся и вышел вместе с ним. Жестом он пригласил Мюррея следовать за ним. Они вошли в маленькую комнату в конце коридора, которую он использовал как свой кабинет. Александр сел. После долгой паузы он сказал:

– Нелегко вот так покидать сей мир.

– Особенно такой красивой женщине, как мадам.