Блистательные годы. Гран-Канария

Насмешка исчезла с лица Харви, и, поднявшись на ноги, он посмотрел в квадратный иллюминатор. С какой стати он набросился на стюарда? На него это совсем не похоже. Черная меланхолия захлестнула его, пока он наблюдал, как проплывает мимо туманный берег реки, словно серая вуаль, медленно разворачивающаяся перед его взором. Точно так же мимо проплывала жизнь. Отчужденная, пустая, бессмысленная.

Он беспокойно переступил с ноги на ногу, стиснул зубы. Куда запропал стюард? Может, вообще не появится? Он подождал еще немного в растущем напряжении, затем, повинуясь внезапному порыву, вылетел за дверь. Палуба, продуваемая освежающим, веющим с устья ветерком, пустовала. Харви добрался до трапа, спустился и вошел в кают-компанию. Помещение было маленьким, но светлым и чистым: переборки, обшитые белыми деревянными панелями; турецкий ковер на полу; сверкающий, привинченный к палубе длинный стол красного дерева, украшенный огненной геранью в горшке. В углу, положив ноги на подушки, устроился очень крупный мужчина лет шестидесяти. Шляпа-котелок косо сидела на голове с квадратной стрижкой, что придавало господину лихой и в то же время глубокомысленный вид. Клочковатые брови, одно ухо приплюснуто – словом, далеко не красавец, но его изборожденная морщинами, потрепанная физиономия выражала бодрость и приветливость. Одет он был в лоснящийся синий костюм из саржи, слишком тесный и поношенный. И все же эта убогость выглядела весьма бесшабашно. Короткие брюки, плотно облегающие массивные ноги, смотрелись чуть ли не щегольски, в галстуке красовалась булавка с огромной фальшивой жемчужиной, а рубашка была чистой – по крайней мере, местами. Он восседал невозмутимо, держа в толстых узловатых пальцах книгу в бумажной обложке и шевеля губами. Когда Харви вошел, старик опустил книгу, посмотрел на него поверх очков в стальной оправе, сидевших на сломанном носу, и произнес с аппетитным ирландским выговором:

– Доброго вам утречка.

– Доброго. – Харви опустился на стул, позвонил в колокольчик и принялся нервно барабанить пальцами по колену.

Через мгновение появился стюард-официант.

– Стюард, – сдерживая себя, проговорил Харви, – я заказал виски в каюту. Каюта номер семь. Отправьте кого-нибудь, будьте так любезны. А тем временем принесите мне бренди с содовой.

Лицо официанта немедленно выразило плохо скрытое замешательство.

– Доктор Лейт, сэр? – промямлил он. – Каюта номер семь?

– Да.

– Простите, сэр. Бар закрыт.

– Закрыт?

Официант наклонился и сообщил, понизив голос с неловкой и слишком очевидной тактичностью:

– Для вас закрыт, сэр. Приказ капитана, переданный через мистера Хэмбла, казначея.

Пальцы Харви перестали барабанить, он замер, ошеломленный ответом. Затем сжал губы в тонкую линию.

– Понятно, – пробормотал он себе под нос. – Понятно.

Он смутно ощущал, что двое присутствующих наблюдают за ним, словно в тумане видел, как официант выскользнул из кают-компании, но ему было все равно. Без сомнений, это сделал Исмей. Исмей, гордившийся своим дружелюбием, своей влиятельностью, своей способностью наводить порядок во вселенной, поговорил с капитаном… о, как же это бесит…

Внезапно мужчина в углу заговорил.

– Вот что я вам скажу, – произнес он, и лицо этого человека, изрядно потрепанного жизнью, неожиданно осветилось дружелюбной улыбкой, – такие нравные попадаются среди этих шкиперов, уж такие нравные, на кривой козе не подъедешь. Чесслово, на вашем месте я не скакал бы от радости, если бы меня кто-то эдак отбрил. – Он сделал паузу и, хотя Харви ничем не показал, что слушает, продолжил с непоколебимым энтузиазмом: – Я видел вас на буксире. Коркоран моя фамилия. Джимми Коркоран. Довольно известное имя там и сям, как ни крути. – Он снова простодушно помолчал, наставив на собеседника здоровое ухо, словно ожидал услышать, что тот осведомлен о его славе. Потом добавил: – Чемпион Севера в тяжелом весе, год восемьдесят восьмой. Единственный, кто продержался весь матч против чокнутого Джо Кротти. Мог бы стать и чемпионом мира, да ногу сломал. Ей-богу, на свете полно народу, кто знает Джимми Коркорана и все о нем. Лудильщик, портной, солдат, моряк, но не богач и не вор[24] – вот кто такой Джимми К., всегда в форме, куда бы его ни занесло. И всегда по уши в бедах, как актриска из «Друри-лейн»[25]. Это слова моей старушки-матери, упокой Господь ее душу, прекраснее женщины в Трали, графство Керри, не рождалось. – Он деликатно вздохнул, достал из жилетного кармана металлическую табакерку, постучал по ней пальцем, ностальгически глядя вдаль, и втянул в нос щедрую понюшку. Затем, показав Харви свою книгу, бесхитростно спросил: – Читали Платона когда-нибудь? Этот малый, знаете ли, разбирался, что к чему. Сильно мне помог в разных житейских передрягах то тут то там. Великий умник был этот Платон. Почитайте, молодой человек, если найдете минутку.