Ближе, чем ты думаешь

— Понятия не имею, — сказал он. — Нам пора вон к тому столу. Думаю, мы скоро начнем.

Мы только что уселись, когда в зал целеустремленным шагом вошел заместитель шерифа и объявил:

— Всем встать!

Я встала, и тут появился судья Стоун. Это был высокий афроамериканец с изрядной проседью в черных густых волосах.

— Прошу всех сесть, — сказал он глубоким голосом, которым запросто мог бы исполнять басовые партии в церковном хоре. — Объявляется предварительное слушание по делу департамента социальных служб против Баррик. Мистер Ханиуэлл, полагаю, это миссис Баррик?

— Да, ваша честь.

— Здесь все, кто будет участвовать в процессе?

Головы сидящих в зале закивали.

— Хорошо, тогда давайте начнем. Мисс Фелл, прошу.

— Благодарю, ваша честь, — сказала Донна Фелл. — Мне хотелось бы для начала вызвать Тину Андерсон, специалиста по семейным делам Социальной службы долины Шенандоа.

В течение следующих двадцати минут Фелл беседовала с Андерсон. Вначале вопросы были в основном формальное: как долго она работала в социальной службе, какова ее квалификация и тому подобное. Затем они перешли к сути вопроса. Андерсон рассказала, как Управление шерифа уведомило социальную службу о проведении обыска в моем доме, что там, по всей видимости, находился ребенок и где она была во время проведения рейда.

— Вы стояли снаружи на лужайке, верно? — спросила Фелл.

— Да, мэм.

— И что вы заметили?

— Представители шерифа вышли наружу, держа в руках упаковки для расфасовки наркотиков: по их словам, кто-то явно готовился обслужить широкий круг покупателей. Кроме этого, они показали мне коробку с весами, список телефонных номеров, которые, по их словам, принадлежали известным в округе наркоманам, и мобильный телефон миссис Баррик.

Мобильный телефон миссис Баррик? Вот почему я не смогла его найти? Но как он попал в ту же коробку, где лежали все эти штуки, которых я до этого и в глаза не видела?

Но я быстро все поняла. Тот, кто подставил меня, должно быть, украл его со стола у входной двери — он лежал на самом видном месте — а потом подбросил его вместе с другими доказательствами, чтобы выставить меня окончательно виновной. Не могла же я утверждать, что никогда не видела содержимого той коробки, когда в ней же лежал мой телефон.

— И где, по словам представителей шерифа, они обнаружили это коробку? — спросила Фелл.

— В шкафу в детской.

Господи боже.

— Вы говорите — детская. Это комната, где спал ребенок? — спросила Фелл, не желая, чтобы судья хоть что-то упустил.

— Да.

— Представители шерифа вынесли оттуда что-нибудь еще?

— Да. После того как они нашли упаковку, весы и прочее, они обнаружили сами наркотики. Они показали мне несколько пакетов белого порошка, который, по их словам, был кокаином.

— И где, по их словам, он был обнаружен?

— Также в детской, пакеты были приклеены скотчем внутри воздуховода.

Это объясняло, почему была снята сменная крышка кондиционера. И также означало, что Алекс проспал всю ночь в нескольких футах от половины килограмма кокаина.

Затем Андерсон рассказала, как выяснила, что за Алексом присматривала Ида Фернклифф, имеющая лицензию социальной службы долины Шенандоа в качестве поставщика услуг по уходу за детьми, и как отправилась туда, чтобы забрать Алекса.

— А не могли бы вы описать состояние Алекса на тот момент? — спросила Фелл.

Я внутренне сжалась.

— Он был в отличном состоянии, — ответила Андерсон. — Он казался здоровым во всех отношениях, реагировал на все адекватно. Развит мальчик прекрасно, о нем явно хорошо заботились.

— Вы расспрашивали воспитательницу о ее наблюдениях за ребенком?

— Да. Она сказала мне, что, по ее мнению, мать очень любила своего сына и прекрасно ухаживала за ним. Поначалу она не хотела отдавать ребенка, поскольку очень сомневалась, что он подвергался хоть какому-то насилию.

На меня накатила теплая волна благодарности к миссис Фернклифф, такая сильная, что я едва не заплакала.

Затем Фелл спросила:

— И что вы предприняли, чтобы убедить ее в необходимости ваших действий?

— Я рассказала ей о том, что представители шерифа обнаружили в доме миссис Баррик.

— О кокаине?

— Да.

Это объясняло, почему миссис Фернклифф так резко дала мне от ворот поворот.

— Что вы делали дальше?

— Я отвезла ребенка в наш офис в Вероне, где мы провели более тщательное обследование.

— И что вы обнаружили?

— Ребенок оказался вполне здоровым. На теле не было никаких синяков или других признаков физического насилия. Но, учитывая, что в доме был обнаружен кокаин, мы были вынуждены провести стандартную процедуру проверки ребенка на наркотики.

— Какие тесты вы проводили?

— Мы сделали анализ крови, тест на проверку волосяных фолликул и анализ кожи.

Все это я выслушала с облегчением: наконец в дело вступила сухая наука, а не просто анонимные обвинения и самоуверенно говорящие представители шерифа. Тот или те, кто так обошелся со мной, могли подбросить в мой дом наркотики, но напичкать ими моего ребенка — более чем вряд ли.