«Ближние люди» первых Романовых

Иноземные наблюдатели говорят о существовании в это время двух «партий» в царском окружении — с одной стороны, группировавшихся вокруг матери царя (и к ней принадлежал стольник Морозов), а с другой — отца. Царь Михаил Федорович не противился мнению родителей; для него, выросшего когда-то в разлуке с ними, родительская любовь была одной из главных ценностей, что хорошо видно по сохранившимся царским письмам. Поэтому придворным приходилось подстраиваться под обстоятельства, и лучше всего себя чувствовали те, кто пользовался доверием как в окружении великой инокини Марфы, так и в патриаршем дворце. Властный характер патриарха Филарета, очевидно, создал сложности для назначений братьев Морозовых в приказы или на воеводства. Слишком долго оставаясь исключительно на придворной службе в царской «комнате», стольник Борис Морозов нигде не мог себя проявить в управлении царством. Первое назначение — в приказ Царской мастерской палаты, находившийся обычно в ведении постельничего, — Борис Иванович Морозов получил только в год смерти патриарха Филарета в 1633 году[125]. Все перемены в его положении начались позже, с назначения «дядькой» царевича Алексея Михайловича.

Воспитатель царевича Алексея

Решение о выборе «дядьки» царевича Алексея пришлось на время неудачной Смоленской войны. В октябре 1633 года умер царский отец, патриарх Филарет. Неизвестно, успел ли он дать согласие на назначение на эту должность «комнатного» стольника Бориса Морозова. Но именно это назначение открыло Морозову путь в боярскую элиту.

После смерти отца царь Михаил Федорович стал настоящим самодержцем, и при дворе начались заметные перемены. Из последовавшего возвращения ко двору опальных братьев Бориса и Михаила Салтыковых видно, что царь Михаил Федорович давно простил своих придворных. Марии Хлоповой уже не было в живых, и прежние счеты перестали иметь значение. Одним из символов возвращения Салтыковых ко двору и стало назначение в бояре Бориса Ивановича Морозова, пришедшееся на день Богоявления — 6 января 1634 года. «Сказывать» боярство в таких церемониях полагалось тем, кто был младше на местнической «лествице». Борису Морозову «сказывал» боярство один из его друзей и прежних покровителей, окольничий Михаил Салтыков. В тот же день состоялся царский «стол», куда новоиспеченный боярин Борис Иванович Морозов получил впервые именное приглашение. Вместе с ним на приеме у царя Михаила Федоровича были младший брат бывшего царя Василия Шуйского боярин князь Иван Иванович Шуйский и окольничий Василий Иванович Стрешнев. Стрешнев, родственник царицы Евдокии Лукьяновны, в последние годы жизни патриарха Филарета исполнял царские поручения даже чаще Морозова, а теперь был поставлен ниже его. Боярину Морозову сразу же был пожалован денежный оклад, увеличившийся до 500 рублей[126].

Новая расстановка сил при дворе отвечала общему стремлению царя Михаила Федоровича к компромиссу, собиранию в своем окружении «ближних» людей, связанных родством как с отцом и матерью царя, так и с царицей Евдокией Лукьяновной. Положение «главы кабинета» оставалось за боярином князем Иваном Борисовичем Черкасским. Но прошло уже двадцать лет после венчания на царство Михаила Романова. Неизбежно назревали перемены, и очень показательно, что первым, кому было пожаловано боярство после смерти патриарха Филарета, стал именно Борис Иванович Морозов. Пока это было признанием его исключительной службы придворного, ответственного за воспитание и саму жизнь наследника. Но со временем боярин Морозов сумеет обрести и долго удерживать статус первого «ближнего человека» Московского царства.

Наследник династии Романовых царевич Алексей родился в 1629 году. Первые годы царские дети проводили в своих «хоромах» на женской половине дворца, а с четырех-пяти лет их передавали на воспитание в «мужские руки». «Мамкой» царевича была вдова Ирина Никитична Годунова (родная тетка царя Михаила Федоровича), а одной из постельниц — Ефросинья Сабурова (уместно вспомнить, что матерью Бориса Ивановича Морозова тоже была представительница рода Сабуровых). Для царских детей устраивались отдельные покои, где они находились под постоянным наблюдением и охраной своих «мамок» и «дядек». С этой точки зрения трудно переоценить поручение стольнику Морозову: его новая придворная служба определила всю его жизнь во дворце на долгие годы вперед. Дети самого Бориса Ивановича от первого брака умерли, как можно предполагать, в младенчестве; жены тоже уже не было в живых. Вероятно, его первая жена Ирина умерла до того времени, как царь Михаил Федорович вступил в брак; иначе ее имя можно было бы встретить в свадебном «чине» или среди «боярынь» царицы Евдокии Лукьяновны. Поэтому «семьей» «комнатного стольника» стал юный царевич Алексей.