«Ближние люди» первых Романовых

Чин царского венчания было поручено составить думному дьяку Григорию Львову, тому самому, чьи перья предпочитал использовать для письма царевич Алексей. Вокруг составления этого чина шла невидимая борьба первых аристократов и родственников матери царя Алексея Михайловича. Шереметевы, Стрешневы и другие бояре, выдвинувшиеся в последние годы царствования Михаила Федоровича, стремились занять первые места рядом с новым царем. Боярина Морозова среди них в «Чине царского венчания» первоначально вообще не было! Не отводилось никакой заметной роли ему и в дворцовых разрядах. Но это резко контрастировало с положением Бориса Ивановича как ближнего человека во дворце.

Характер политической борьбы хорошо виден из сравнения черновиков и беловиков рукописи «Чина царского венчания», из зачеркивания одних имен и вставки на их место других. Многие в тот момент стремились быть рядом с царем при выносе царских регалий и во время публичной церемонии в Успенском соборе. Возможности боярина Бориса Ивановича Морозова еще не были такими большими, чтобы полностью управлять выбором и расстановкой придворных. Но он сумел сделать так, чтобы его присутствие рядом с новым царем Алексеем Михайловичем не просто заметили, а поняли, что наступило его «время».

Самым ответственным моментом в царском венчании был обряд миропомазания, не случайно утвердилось понятие царя как «помазанника Божьего». Торжества, проводившиеся патриархом в главном храме, утверждали божественную природу царской власти, ставя царя выше всех своих подданных. Даже полотенце, на которое во время церковной службы могли упасть капли священного мира, тоже полагалось держать и хранить продолжительное время с особенным почитанием. Только сравнение чина венчания 1645 года с аналогичными источниками, составлявшимися ранее при венчании на царство, показывает исключительное новшество, введенное специально для боярина Бориса Ивановича Морозова. Он должен был «подвязывать» пояс царевича перед самой церемонией миропомазания. Лучшего момента для демонстрации близости к царю трудно было придумать…

Возвышение боярина Морозова и близких ему людей при новом царе было стремительным. С воеводства в Новгороде Великом был возвращен брат Глеб Иванович Морозов. Но главные изменения произошли в основных приказах, где повсюду были расставлены люди Бориса Ивановича Морозова. Когда-то, в 1613 году, казначей из рода Траханиотовых распоряжался выдать первые драгоценные материи на костюм государеву «спальнику». Теперь уже вся казна была под контролем боярина Морозова, а его помощником был один из представителей рода прежнего казначея — Петр Тихонович Траханиотов (состоявший в родстве с Морозовыми по матери, происходившей из рода Сабуровых). Сам Борис Иванович Морозов встал во главе Аптекарского и Стрелецкого приказов. После боярина князя Ивана Борисовича Черкасского во главе «правительства» снова появился человек, сосредоточивший в своих руках главные рычаги управления: финансы, царскую охрану и лечение царя, прием на службу иноземцев. Там, где не хватало внимания Морозова, действовали всем ему обязанные друзья и слуги, расставленные по другим приказным учреждениям — например, в Земском приказе, ведавшем соблюдением порядка в Москве, и в судных приказах. Собрав власть, боярин Борис Иванович, конечно, с полного согласия царя, начал свои перемены.

Повторять рассказ об общих событиях царства в биографии боярина Морозова не имеет смысла, тем более что у нас слишком мало сведений о его личном участии в проведенных реформах, включая самую громкую — изменение порядка взимания пошлин на соль. Именно ее отдаленным следствием стал бунт в Москве 1648 года (сама реформа была отменена раньше). Можно лишний раз подчеркнуть, что предприимчивый характер Бориса Ивановича, хорошо видный из хозяйственных документов управления его многочисленными вотчинами, сказался и здесь. Проблемы «правительства боярина Морозова» начнутся, когда на первом плане окажется «корыстование от дел» с поощрения «ближнего» человека царя[135].

Сохранились свидетельства иностранцев о том, что в государстве нельзя было ничего сделать, не уплатив взятки первому царскому боярину Морозову. Те, кто был назначен им в приказы, не могли не знать о таком вольном толковании государственных интересов «главою правительства», и сами вступали на гибельный путь.