«Ближние люди» первых Романовых

На эту войну с крымцами послали не обычное войско — ему сложно было бы подняться в такой дальний поход, — а «приборное войско», собранное из донских казаков и других «вольных и охочих людей». Не слишком умелые воины, задумавшие с моря напасть на Крым, были разбиты штормом в своих утлых суденышках, да и сам поход не очень удался. Но нужное впечатление на Крым было произведено; стало очевидно, что в Московском царстве готовы ответить на походы и грабежи русских земель.

Были приняты меры по устранению многих, веками накопившихся привилегий Церкви и монастырей, выражавшихся в существовании «тарханов» — льгот, позволявших церковным властям вести торговую и другую экономическую деятельность на более выгодных условиях, чем остальные подданные царя. Особенно показательными были противоречия на посадах, где в «черных» сотнях жили посадские люди, обязанные платить налоги в городскую казну, следить за состоянием городских укреплений, мостов, тюрем и т. п., а рядом, в «белых» слободах, — освобожденные от каких-либо налогов на посаде монастырские крестьяне. Торговля таких «льготчиков», борьба с которыми декларировалась сразу после возвращения из плена митрополита Филарета в 1619 году, процветала в ущерб другим посадским людям. Двигаясь к пересмотру тарханных прав монастырей, составляя переписные книги, где были учтены «беломестцы», именно эту главную проблему посадского «строительства» опять не решали, накапливая общее недовольство.

И еще одна мера, «прославившая» самого боярина Бориса Ивановича Морозова, ставшего главой Стрелецкого приказа. Он решил сэкономить и здесь, задерживая и уменьшая выдачу стрелецкого жалованья. Всех же искателей правды встречал в приказах заслон из морозовских ставленников, становившихся на защиту покровительствовавшего им «сильного человека». Показательно, что во времена уже разгоревшегося московского пожара (пожара не только в переносном, но и в прямом смысле, так как в начале восстания 1648 года слуг боярина Морозова обвинили в поджогах столицы) стали немедленно решаться многие дела, где «в ответе» выступали приказные люди боярина Бориса Ивановича Морозова. Впервые небогатые соседи из уездных детей боярских стали получать управу в своих спорах о земле и крестьянах. Но было поздно…

Москва в 1648 году пережила одно из самых заметных потрясений в своей истории. Наиболее тяжелые для царя Алексея Михайловича и его ближнего окружения дни пришлись на начало июня, когда после разгона челобитчиков, стремившихся лично обратиться с прошениями к царю Алексею Михайловичу, начался открытый бунт. Кроме «морозовщины» боролись еще с «плещеевщиной», названной так по имени главы Земского приказа, исполнявшего полицейские функции в столице, Леонтия Степановича Плещеева. По словам автора одной из летописей, 2 июня 1648 года «была смута великая на Москве, и били челом великому государю всем народом посадцкия и всяких чинов люди во всяких налогах и в разоренье на Левонтья Степанова сына Плещеева. А боярин Борис Иванович Морозов, да окольничей Петр Тихонович Траханиотов за него стали». Разбирая известия летописей, надо помнить, что автор на одном листе своей рукописи пытается передать известия сразу о нескольких событиях. Больше всего это похоже на миниатюры или иконы, где сразу наглядно могли быть изображены далеко отстоящие друг от друга события. Повествуя о «смуте великой», автор летописи одновременно перечисляет разные события (не обязательно в той последовательности, в какой они происходили) и говорит об отношении к ним царя и бояр. Не забывая при этом дать свою собственную оценку. Летописец осуждает «приход всяких чинов посадцких людей всем народом и всех приказов стрельцов» на двор к царю в Кремль, подчеркивая, что они «били челом великому государю з большим невежеством»[139].

Московские волнения очень быстро превратились в кровавые расправы с мздоимцами. Царю Алексею Михайловичу против воли пришлось практически выдать на страшную казнь в толпу сначала Плещеева, потом Траханиотова. Это были жертвы ради спасения боярина Бориса Ивановича Морозова. Толпа пришла и за ним, тем более что выдающийся великолепием морозовский двор занимал заметное положение у самой Спасской башни внутри Кремля. Но царь Алексей Михайлович отказался выдать своего воспитателя на расправу. Для этого пришлось пойти на унизительные для монарха переговоры с восставшими, превратившимися из покорных челобитчиков в мятежную протестную массу людей, действовавших «скопом». Царь вынужденно обещал рассмотреть требования восставших и просил их пощадить близкого для себя человека, бывшего ему вместо отца. Свои слова и обещания удалить из Москвы и из своего окружения боярина Бориса Ивановича Морозова царь подтвердил клятвой «миру» перед «Спасовым образом».