Блог «Серп и молот» 2014–2016

Потому что наша правящая КПСС сделала из армии канализацию, в которую сливала экономику под вопли, что нам война помешала догнать Европу и Америку. И готовила в массовом порядке народный протест против самой себя. А потом этим протестом воспользовалась, порвав партбилеты и приватизировав разорванную на улусы страну.

После Гражданской войны, находясь в империалистическом окружении, Советское правительство сократило Красную Армию до 500 тыс. человек. Сталин народную копейку считал очень внимательно, и зря деньгами не разбрасывался.

После Великой Отечественной войны он держал численность порядка 5 млн. Что тоже понятно. У американцев уже атомное оружие было в таком количестве, что они могли им нанести фатальный ущерб экономике СССР и взять страну голыми руками. А большая Советская Армия при явной угрозе атомной войны была способна одним броском оккупировать всю Европу до Ла-Манша и свести на нет превосходство противника в ядерном оружии.

Но кто может найти более-менее разумное объяснение, зачем после достижения ядерного паритета понадобились вооруженные силы той же численности, с которыми Гитлер на нас напал?

Это что за шиза была? Так и это не самое смешное. На эту армию даже намеренно сливая на нее средства из экономики, правящая камарилья достаточно средств найти не могла. Вот такой интересный парадокс.

Поэтому жизнь солдат срочной службы и офицеров большинства гарнизонов была такой, что… Кто-нибудь встречал советского офицера после 80-х, который не жалел бы, что он выбрал профессию «Родину защищать»? Я — ни одного.

Попал я на срочную в 1987 году. Это уже была не армия. Тюрьма народов без всякого преувеличения. Чурки, хачики, урюки — весь спектр многонациональной дружбы. Под командованием тех, кого солдаты называли шакалами. Не в курсе, что солдаты срочной службы офицеров называли шакалами? Я клевещу опять? Прапорщиков менее обидно — кусками.

И дедовщина — уже через край была. Служба для любого чуть-чуть приторможенного или мягкотелого парня становилась занятием смертельно опасным почти. В казарме жалость и сочувствие были атавизмами.

В тюрьме сочувствию не место…

На сегодня пока всё. День был трудный. Устал очень. Завтра постараюсь дописать.

Только просьба к особо нервным, еще живущим тараканами брежневизма, не надо про оскорбление офицеров… Я и офицером был. В подавляющем большинстве — достойные люди. Не их вина была в том, что они такую кличку от солдат получили. А вот к чести моего народа — после демобилизации все обиды забывались. Своим народом я горжусь…

* * *

Попал я в армию в 23 года. В 1987 году отсрочки всем студентам отменили (КПСС нужно было массовое недовольство народа вызвать для решения вопроса приватизации страны), загребли. Своим однокурсникам по сельхозу я придумал диагнозы, научил симптомы имитировать, они отмазались. На полгода, правда, потом никуда не делись. Только служили на полгода меньше. В 1989 году решением 1-го съезда Народных депутатов СССР всех студентов дембельнули. Я оттарабанил 2 года и вернулся из армии в институт вместе с ними.

Я сам косить не стал, мне было интересно на СА посмотреть изнутри. Хотя, и косить не надо было, нужно было просто съездить во Владивосток, взять свою медицинскую карту и настоять на ЭКГ. Ни одна комиссия не пропустила бы. Там у меня еще по две блокады на каждом зубце было, и при физической нагрузке асистолия нет-нет, да вылазила. На третьем курсе меда я уходил в академ по болезни. Лучшая в мире советская медицина лечила мне банальную ангину… Если бы я уже к тому времени сам что-то не шарил в медицине, то инвалидность и скорое скопычивание были бы обеспечены. Потому что лучшее в мире советское школьное образование многих научило только зубрежке. Просто народ уже подзабыл, как его лечили лучшие в мире и самые нищие в мире советские доктора.

Армия меня поразила откровенным дурдомом. В ней было абсурдно абсолютно всё. Я имею ввиду именно солдатскую службу. С офицерской колокольни немного не так ситуация видится, но впечатление дурдома тоже очень сильное.

Портянки, сапоги, архаичная форма — это пустяки. Даже как интересная экзотика воспринималось. Трудности, физические нагрузки… — фигня это. Тем более при моей, более чем выше средней, физической выносливости. Да и мужиком, в общем-то, уже был, 23 года, не пацан 18-летний.

Когда биографией К. Е. Ворошилова я стал заниматься, то понял, откуда этот дурдом. Он был практически полностью перенесен из царской армии в Красную, а потом в Советскую этими баранами-военспецами, которыми засрал штабы сука-Троцкий. Уже на 8-м съезде ВКП(б) делегаты с фронта возмущались строевым Уставом. Там уже была дурость, что солдату рыбу удить запрещается. И это свинство развилось после 1953 года, когда народ был отлучен от власти и от контроля за властью, до степени крайнего маразма.

Армия для солдата была превращена в тюрьму, а для офицера — в каторгу.