Блог «Серп и молот» 2021–2022

Я точно не знаю, кто первый запустил эту мульку про то, что СССР покупал у американцев фуражное зерно, кажется, это был Андрей Паршев, автор «Почему Россия не Америка». Книга про то, что рыпаться и дергаться бесполезно, потому что у нас холодно, а в Америке тепло. Но идея про американское фуражное зерно зашла, как говориться, нашим коммуниздам, молящимся на портрет Брежнева, как на икону. А потом еще Ю. И. Мухин придумал, что Америку Советский Союз использовал как свой сырьевой придаток, выкармливая американским фуражным зерном скот на мясо. Правда, куда девалось всё это мясо — таинственная тайна.

И ныне по всем левацким «трубам» несётся эта субстанция про фуражное зерно из США и Канады. За одну эту субстанцию всех наших коммуниздов справедливо определить в категорию клинических идиотов и полусбрендивших придурков. Они сами себе диагноз поставили.

Дело в том, что СССР никогда не закупал в США кукурузу, основную фуражную культуру у американцев. Покупали только пшеницу и одну лишь пшеницу. А про фуражную пшеницу можно узнать только из былин об Илье Муромце. Там богатыри своих богатырских коней за особые заслуги в деле защиты киевского князя кормили пшеницей. Но кормить кур и свиней пшеницей — про это даже былин и сказок никому в голову не пришло сочинять. Только нашим коммуниздам. Сказочные…!

Сегодня много пишут и говорят о том, почему российский хлеб стал таким невкусным. Про разные ГОСТы, про масло, которое в галлюцинациях сказочных… в СССР клали в тесто шматами… Всё это ерунда и любой пекарь, даже любая хозяйка, выпекающая у себя на кухне пирожки, вам скажет: из нормальной муки, даже замешав тесто на одной воде, бросив его на сухую сковороду, получится вкусная, ароматная лепешка. А если мука из пшеницы 3-го или 4-го класса, то хоть какие дрожжи, хоть масло лопатами — все-равно выйдет то, что мы сегодня покупаем в магазинах, примерно то, что было в булочных при Сталине. Даже в частных пекарнях, специализирующихся на дорогом хлебе, вы не купите такой хлеб, который мы ели в детстве.

В том хлебе была внушительная доля муки, полученной из сортового заокеанского зерна, поэтому почти невозможно было удержаться, когда несешь его из магазина домой, чтобы не обгрызть углы буханки по периметру. Корочка, натертая чесноком и посыпанная солью — вау!

Поели хлебушка. Золотого почти в прямом смысле этого слова. Тот брежневский золотой хлебушек до сих пор нам отрыгивается нынешним. Как не могли в СССР выращивать нормальную пшеницу, так и сегодня она у нас преимущественно 3-го и 4-го класса. Можно гадать, сумели бы мы своё зерновое хозяйство, если бы к власти не пришли антисталинисты, хрущевско-брежневская мразь, развить до уровня, позволяющего иметь хорошее сырье для хлебопекарной промышленности, но коль золото стало уплывать заокеанским фермерам, а не своему хлеборобу, то теперь остаётся только сочинять сказки про фуражную пшеницу.

* * *

В 1961 году мой отец, Григорий Павлович Балаев, отслужил срочную и, наконец-то, дед решил исполнить свою мечту — посетить с визитом вежливости малую родину, пензенское мордовское село Старая Каштановка. Да, Пенза — это не Мордовская АССР, но там были села с таким, почти исключительно, этническим составом населения. Сам дедушка и баба Таня были мордвой настолько же, насколько и русскими. Метисы — гыыы! И оба знали по несколько слов из мордовского. Но когда получали паспорта в сельсовете, завербовавшись в Ленинград, им туда мордовскую национальность вписали. А потом и моему отцу вписали ее, а потом и мне. Еще пацаном я бате выговаривал: «Не мог сказать, чтобы тебе в паспорт написали — русский? Что это за нация — морда какая-то?!». А предкам было как-то наплевать на национальность, думаю, если бы им туда вписали и «удэгеец» они бы даже внимания не обратили.

Вот лучше бы сидели дома или поехали в Гагры, меньше потом в жизни проблем имели бы. Хотя, судя по другим семьям односельчан, кардинально ничего не изменилось бы.

Для компании дед взял с собой в путешествие младшего сына, моего отца. И в Старой Каштановке к моему отцу пришла любовь. К моей будущей матери.

Перед возвращением домой дед отбил бабе Тане телеграмму: «Встречай нас с невесткой». Через день получил ответную: «Два дурака»…

Мне мать потом рассказывала, что когда приехали в Каштановку Паша Балаев с Гришей, и пока они там гуляли, поили деревню шампанским, местное начальство, из тех, кто участвовал в раскулачивании Балаевых, убежало в соседнее село и там пряталось. Помнили, как дед обещал их передавить. Конечно, не из-за раскулачивания, собственно. Вы уже, наверно, поняли, что там раскулачивать было некого, и так все разъехались, бросив хозяйство. И не из-за кулацких червонцев, которые за иконой лежали. Вместе с этими червонцами украли и деньги, которые Павел Карпович скопил во время службы старшиной. Именно кража этих денег так возмутила деда.

Про тех своих односельчан на малой родине Павел Карпович много чего говорил, всё это «много» можно в одно слово вместить — терпилы.