BLOGS

Сказанное здесь о «планиде» и о «бардаке» вроде бы шутка, но и не шутка - порядок заданности. Если посмотреть нашими мирскими глазами, те четверо монахов могли помочь о. Иакову, но сидели на солнце и в молитвах изнемогали, - это была, действительно, их планида в этот час. Разобраться по-хозяйски в порядке вещей (в бардаке) - это планида о.Иакова. Помощь друг другу - только через молитву. А если что-то не получается - на то воля Божья. Не правда ли, за внешне комической и нелепой ситуацией видно очень чёткое «Пироги печь пирожнику, сапоги тачать сапожнику». Повторюсь - внешне сценка длиною в три часа видится смешной и даже немножко издевательской.

В келье иеромонаха Филарета в первый вечер нашего знакомства он, чтобы занять нас, предложил посмотреть альбомы, которые стояли на столике. К слову будет сказано: видимо, в силу того, что послушание о.Филарета - это встречи и провожания паломников, его келья изрядно отличается от других, виденных мною. Состоит она из двух комнаток, коридора, кухоньки и ещё какого-то закуточка. Всё это, конечно, очень маленькое, в целом не превышающее размеры, например, двух комнат типичных сыктывкарских студенческих общежитий.

Так вот, на столе около тридцати альбомов. Я не успел перелистать все, но, сидя в сумраке, в свете керосиновой лампы, я подивился необычности подбора картинок, фотографий и видов. Здесь маленькие репродукции картин русских художников, портреты святых старцев, фотографии и картины храмов и монастырей Русской Православной Церкви. Альбомы - это увлечение о.Филарета. Но согласитесь - какое странное увлечение! Это так не похоже на коллекционирование или на собирание семейных альбомов. Не похоже это ни на каталог, ни на хронографию. А за каждой страницей видится тихий и глубокий русский патриот, сын земли русской - любящий, помнящий её и гордящийся Родиной - Россией.

Здесь есть и грустные картинки, и лица великих старцев, покинувших этот мир, есть берёзовые пейзажи. И есть фотографии, сделанные на самом Афоне. А ещё... Ещё есть одна добрая и великая тайна в таких альбомах: они воспитывают нас, каждого паломника, оторвавшегося от мира и от Родины. они заставляют взглянуть на мир и на Россию как бы вне времени, на других высотах, по основам основ...

Привычные репродукции привычных, знакомых картин -Боже, как по-новому это здесь видится!

- Вот, смотрите, какая есть у меня фотография. И скажите, кто здесь? - о.Филарет показывает нам пальцем на женскую фигуру, которая на старенькой фотографии словно из стены входит в стену. - Эта фотография сделана в начале века у нас... Вы знаете, ведь у нас своя фотомастерская была. И кузница была, и столярные мастерские...

- Так здесь же женщина! - говорим мы в один голос. - как она может быть?

- А вот и все говорят: как она может быть, если женщин здесь тыщу лет не было? Всякие фотографические комбинации никто делать тогда не мог. А женщина на фотографии откуда ни возмись выступила. как из воздуха. Братия говорила: «Никак Богоматерь среди нас прошла...» Фотоаппарат заметил то, что телесные глаза не видели.

В связи с фотографией, на которой проступила (по мнению многих людей) сама Богородица, мне хочется написать про случай, который был со мною в Афинах в канун приезда на Святую Землю, который вспоминался на самом Афоне и который странным образом светло и загадочно встаёт иногда перед глазами и сегодня.

...Мы спешили на автобус. Впереди бежали Власов и сопровождающий нас грек (от фирмы, с которой Валера устанавливал деловые связи). Мы должны были по всем меркам на автобус опоздать. Фактически мы уже опоздали. Я хромал. Внутренне очень нервничал и психовал из-за нелепости ситуации, из-за боли в ноге, из-за жары, из-за жжения загара, из-за того, что теряю из виду бегущих впереди меня компаньонов, из-за тяжёлой сумки, из-за толпы, которая мешала двигаться быстрее. В общем, дурацкое взвинченное состояние.

Вдруг перед самым носом, из-за фигур впереди идущих людей, на маленьком открытом пятачке асфальта я увидел страшного нищего. Без ног, с культяпками рук без пальцев; кожа его была изъедена язвами. Он сидел на каких-то тряпках и тянулся обрубками к людям. У меня даже мысль мелькнула: «Прокажённый. Что он здесь делает?» Кажется, он даже не говорил, а мычал что-то, рвался к солнцу, взывал. Один глаз (второй, со сморщенным стянутым веком, был закрыт) взирал на людей с мольбой и был... ясным-ясным.

У меня в карманах оставались буквально гроши. Позже пришлось занимать деньжат у Валеры. Однако (не знаю даже, почему) я залез в карман, нащупал монету в 100 драхм и положил на изуродованную руку нищему. Ушёл я, не оглядываясь -спешил. А в спину будто кто-то тепло и ласково толкнул.