BLOGS

- В 1943 году в Харькове, «под немцами», он организовал общество садоводов и огородников. Что-то типа кооператива, я так понимаю. Война. Голодуха. Хотел себе и людям помочь сообща выжить. Наши освободили Харьков, а Ивана Иваныча арестовали как укреплявшего фашистскую власть. Был организатором производства? Был. По приговору он получил 15 лет лагерей, пять поселения и пять с поражением в правах -всего 25... Знаете, я когда из армии в отпуск приходил, зашёл в больницу. Иван Иваныч тогда уже совсем лежачий был. кровь носом и горлом шла. Было это в 1979 году осенью. Он обрадовался, даже сесть пытался. О многом тогда мы тоже говорили. О лагере он рассказывал. Что из их этапа (сто два человека) живыми освободились лишь двое... Тогда же я ему сказал, что заветы помню. Он не переспрашивал. Только долго-долго смотрел на меня.

На второй или третий вечер получился у меня с иеромонахом Филаретом большой разговор. До этого всё как-то складывалось, что говорили об истории, политике, быте на Афоне -всё разговор не один на один. Всё разговор, но не беседа.

Я занёс отцу Филарету книжку «Ульяновский монастырь у зырян» (автор Арсеньев). Специально для монахов её передала давняя знакомая моей семьи Наталья Петренко. Я так и рассказал отцу Филарету обо всём: кто передал книжку, что за монастырь и как его сейчас восстанавливают. О.Филарет живо интересовался, спрашивал о коми республике (правда, от слова «республика» он словно отворачивался, хотя худого не сказал), о людях коми земли, о том, сильна ли вера. «Наверное, в ваших лагерях много новомучеников смерть приняло?» «Много...» - ответил я ему, а он крестился, что-то шептали его губы. Наверное, молитву.

Наконец, выбрав удобную паузу в разговоре, я задал вопрос, который меня очень интересовал. Просили задать этот вопрос

и многие люди, знавшие, что я еду на Афон.

- Отче, сейчас в России сильны упаднические настроения. Много разговоров о Конце Света. Я не знаю, как к ним относиться, потому что, судя по историческим книгам, у нас в России всегда так - только жизнь тряхнёт, как тут же вопли начинаются: вот, дескать, гибнем, вот, дескать, Конец Света пришёл... Насколько эти разговоры похожи на правду?

Я задал вопрос, и наступила пауза. Она короткой была по времени, но почему-то именно за эту короткую паузу я подумал: «Вот я задаю вопрос православному иеромонаху, как цыганке на базаре. Что было? Что будет? Чем сердце успокоится? А ведь слева от меня, за двумя стенками, ковчежец с головой Апостола евангелиста Луки, а рядом мощи Иоанна Крестителя Господня, мощи Андрея Первозванного... Здесь вопрос мой звучит как шелест опавших листьев. Под ноги Вечной Жизни, под ноги Великим Учителям...»

иеромонах Филарет ответил спокойно.

- Когда будет Конец Света, никто не знает. По многому же видно приближение его. Однако же, Господь может приблизить его ради праведников или отдалить ради грешников. Никто не знает, когда будет Конец Света, кроме Господа нашего иисуса Христа. Но вот всё, что старцы сказали, всё сбыться должно из открытого им. Всё сбывалось, сбывается и должно сбыться... «Китай Челябинск возьмёт, но дальше не пройдёт. А прежде русские Константинополь возьмут, и крови будет по копыта. и службы запоют по-славянски. А Россия станет снова маленькой». Она ж маленькой была, Русь-то... Когда будет -Бог ведает. Уж ясно, что раньше Конца Света. Чему должно исполниться, то ещё исполнится. А число Зверя уже находит руки человеческие...

Отец Филарет помолчал немного и добавил:

- Унывать нельзя. Грех это. Молиться надо. Каждому ведь своё на небесах начертано. Господь же всё видит - волосы на голове сосчитаны... Ты ж и сам знаешь.

Тогда я отцу Филарету не задал вопрос о том, где искать её, эту духовную опору? Как в миру быть с моим бесконечным «умничаньем» и сомнением: дескать, отцы и деды молились, а ни покоя, ни мира, ни любви, ни земли, ни денег, ни славы -ничего не нажили. С саблей рождались, с саблей помирали. Но ответ сам выплыл и в душе моей, и в сознании. «Что ты знаешь о жизни и о душе своих отцов и дедов? - спрашивал я сам себя. - Как ты можешь мерить их любовь и чаянья, их землю и деньги, которые пришли и ушли? Что ты знаешь об их чувствовании мира и об их мере покоя? Ни-че-го! И вообще, кто право-то тебе дал? Зачем самому себе представлять о предках трагедию и скорбь, а потом якобы решать смысл этой самой придуманной трагедии и скорби? Бред создал и сам в бреду своём заблудился?»

С келиотом отцом Виталием меня познакомил Вадим из Симферополя. Он со своим сынишкой (тоже Виталием) позвал меня сходить к роднику у причала. Здесь очень вкусная, холодная и прозрачная водица льёт из скалы днём и ночью. В виде арки (или пещерки) в человеческий рост сделана выемка к струе, и с двух сторон стоят скамеечки. Мимо поднимается дорога к монастырю св. Пантелеймона. Над родником икона...