BLOGS

Я, конечно, не знаю, что он имеет в виду, Максимка. Может, тогда ночью у него просто вообще первая в жизни молитва была, да ещё вдруг так - с друзьями, с которыми они до этого о жизни вечной и не задумывались, веселились и бражничали, а тут молитва. И с кем? Со странным дядькой-соседом, который и выпить-то вон горазд, но слова какие!

Максим теперь совсем на мальчишку того не похож - крепкий жилистый мужичок. Глаза тяжёлые, усталые и грустные, хоть и смеётся он нервно постоянно. Он так маленьким и остался, не вырос.

Лет десять прошло, не меньше, когда он появился снова. За эти годы я дважды менял место жительства и раз пять телефоны. Но Максимка все равно позвонил. Значит, очень надо было. Заикаясь, так же радостно посмеивался на другом конце провода: «Григорю-ушка-а! Надо срочно встретиться... Обязательно. Расскажу - не поверишь. Б..., такие всё ж на свете чудеса бывают... Не-ет, не про фугас. Хуже...»

- Я и сейчас молюсь, - говорит он. - Всегда. В церкви не часто. Причащаться совсем не могу, - он взвинчивается, начинает пояснять быстро и надрывно, настолько, насколько позволяет его сильное заикание.

Мы с ним встретились в центре города. Максим, к сожалению, был сильно поддатый, но при этом ясный, на нерве, «неправильно ясный».

- Понимаешь, приехал в отпуск, с мамой продали ту нашу квартиру. Искали новую, больше того, - нашли. Пятьсот тысяч осталось - дал на хранение священнику нашему, отцу Александру, а через семь месяцев, когда уже уволился в запас, прихожу за деньгами и слышу: «Не брал я у тебя никаких денег».

И ни расписки, ничего... Ребята из МВД и фээсбешник знакомый помогли со служебным жильём, в двухэтажной деревяшке. Там с мамой и живём... Так это бы что - хрен с ним, с этим Александром, церковь - это не он, это мы с тобой, Григорий, -Церковь. Я себе хожу в другую, всё нормально... Пока не застукиваю за реальными развратными делами другого священника. Стоит, урод, без штанов перед маленькой девочкой... Ну, что за хрень!!! И не могу теперь сил найти идти к третьему. Так - «вслепую», к совсем незнакомым хожу, исповедуюсь, но на Причастие боюсь: нельзя ж с таким сердцем идти - попалит Господь. Припрёт, бывает: так плохо, что хоть умирай. Тогда просто молюсь. Стараюсь так, чтоб, как дрова колотые, слова летели - чётко, и суть - Бог, я знаю, что всё от Тебя... И верю в Тебя. И Ты в меня поверь.

Однажды в Таджикистане Максим с напарником в момент, когда стояли на посту - периметре охраны полка под Кулябом - увидел, как под колючую проволоку, скрываясь от нападающих на неё местных парней, бежит русская девочка, лет семи. Пролезла через колючую проволоку, бросилась к нему. Парни за ней. Макс не имел права её подпускать, приказ, а тут сердце дрогнуло. Он передёрнул затвор, шарахнул очередь в воздух и заставил парней отступить. Девочка прыгнула ему прямо на руки... Спустя какое-то время Максиму перед строем впервые объявили благодарность, но не в ней дело, а в том, что девочка оказалась одной из немногих спасённых в Кулябе, где русских притесняли, убивали, изгоняли, насиловали. И эту девочку тоже ждало страшное, но она чутьём каким-то угадала, где спасение, и бросилась на руки Максима, как та девочка в Берлине 45-го, где стоит сейчас известный всему миру памятник Русскому Солдату.

Это не конец истории. Спустя десять лет девочка, теперь уже девчушка, снова появилась в жизни Максима. Приехала из Азии, потому что нашла адрес того, кто подарил ей жизнь и веру, что люди - существа, в общем-то, хорошие. Но приехала она уже... с исколотыми руками, полубезумная. Она снова нуждалась в защите и верила в солдата, который её однажды спас. Максим спрашивает меня:

- Что делать?..

Нет ни сил, ни возможностей помочь. Армия больше не стоит за его спиной, в руках нет оружия, а преследователи на этот раз не боятся его взгляда. Максим не может сражаться с бесами, не хватает даже поста и молитв. Все это он, заикаясь, другими словами, короче и безнадёжнее попытался ей объяснить.

Она ушла, но не уехала из посёлка, недавно он видел её с бичами. Макс переживает, ругается, что-то пытается и мне, и себе объяснить.

- Ты для неё то же, что Бог для тебя. Всё ж, как всегда, Макс: делай что должно - и будь что будет, - отвечаю, не зная, как сказать о том, что Бог посещает нас, чтобы помочь, а не сломать спину.

Мы с ним созваниваемся иногда. Вот и недавно он звонил: «Григорюшка... Сегодня десять лет как Коля Менгель умер. Помнишь ведь Колю? Хороший был... Только вот он веру не смог уберечь. Потому и умер... Вот уже десять лет... Помяни его, Господи, во Царствии Твоём...»