BLOGS

- О! Во, бля! Так не бывает! Я ж знал вашего отца... Я маленький ещё был, а дядя Ваня приехал в Бердянск и тут своих знакомых обходил. Наверно, это примерно 82-й год был, может, 81-й... Они с моим отцом вино пили сидели. Вспоминали всё... Ну ты гля!.. Надо же!.. А вы откуда? С Севера... понятно... Значит, на родину батьки? - Вадим опять незаметно соскочил на «вы». - Да, была тут могила неизвестного матроса... Дядя Ваня тогда сказал пацанам: бегите в комендатуру...

- ...она на вокзале в сорок пятом была...

- ...Да ...Приехали солдаты, милиция. И решили прямо здесь захоронить. Фотографировали. Но всё было по-военному просто. Решили и решили... Та... И уехали. А пацаны с дядей Ваней матроса того сами и хоронили.

Когда в 80-х дядя Ваня приезжал, тогда тут уже Ленин стоял. Матроса-то торжественно перезахоронили на какой-то юбилей Победы. Кажется, в городскую мохилу... мемориал у нас есть... Так рассказывали...

Мы ходим у серенького дома культуры, млеем от жары и удивляемся такой странной встрече «внуков войны». Мой сын Фаддей слышит историю про могилу матроса уже не в первый раз, но вот такая встреча с ещё одним свидетелем послевоенной молодости его деда, конечно, будоражит воображение и чувства вообще.

Возвращаемся к палестинскому флагу и с удовольствием смотрим на удивлённые физиономии девиц-барменш. И той, что звала Халю, и на саму Халю...

- Та не заморачивайтесь... правда... я насчёт флага того... Пацаны повесили, пацаны и снимут...

Вадим даже при нас барменшам сказал, чтоб передали какому-то Витьку - «нехай прапор сдерёт... тоже нашёл флагшток на антенне... ума нема, чи шо?»

...Мы в Бердянске после той встречи отдыхали ещё около десяти дней. Ходили, конечно, на пляж. Ели шашлыки и чебуреки. И на Слободке были, там, где когда-то стояла саманная рыбачья хатка, где жил мой отец в 45-м... Палестинский флаг Вадим и его «витьки» так и не сняли. Забыли. Да и ладно...

2012 год

ОДНАЖДЫ В РОССИИ

СМС-ка пришла в самый разгар тренинга. В шумном зале «Ренова-центра», заполненном полутора тысячью предпринимателей, писк моего телефона никто не услышал. Текст: «Полчаса назад Колю Фролова застрелили на мосту у Бурумбайки. Стрелял Витя Чакин. Сам тоже застрелился». Со сцены звучали цитаты из книг финансовых гениев современности Роберта Киосаки и Брайана Трейси. Зал был полон философии позитивизма.

...За год до события мы с Фроловым прощались, проиграв выборы в Законодательное Собрание Челябинской области. Он шёл кандидатом в депутаты, а я был тем самым политтехноло-гом, который на ходу ломал его кампанию и выстраивал новую. Потому что в их Троицке - городке, затерявшемся в степях на границе с Казахстаном, - представление о социологии, о предвыборном штабе и о рекламе вообще имели весьма смутное. Смутными были сами настроения, скрытые за глухими заборами казачьего когда-то городка с его людьми, имеющими пристрастие к чёрным сумрачным одеждам, отчуждённостью друг от друга по вероисповеданию - маячили две мечети и три православных храма - по достатку и по грехам гражданской войны. Её, гражданскую, в этом, наверное, единственном городе России, помнили лучше, чем Великую Отечественную.

«Здесь, как на Кавказе, сто лет не срок», - предупредил меня свояк Николая Фролова. Я в этом убедился. На встречах в аудиториях какая-нибудь бабка из первого ряда могла вдруг спросить: «Коля, а это правда, что твоя родня - братан или ктой-то ишо - снёс на тракторе Цвилинга в Изобильном?» Спросит и замолчит. И не угадать Коле - отец этой бабки был расстрелян Цвилингом или дед был среди тех, кто покромсал отряд «еврейского красного комиссара» в 1919-м... А станичники слушают - братан или не братан Цвилинга снёс? Да как сам Коля к этому относится?

Так - к слову: действительно, родственник по мужу сестры в период ГКЧП в отчаянии сел на трактор, зацепил тросом памятник «герою» гражданской войны Цвилингу и стащил его с гранитного постамента в селе Изобильном. А «изобилием» на тот момент в селе был только уксус в магазинах и консервы морской капусты.