Блок 11. Выхода нет

— Нет, — сказал раввин. — Оставь ее в покое. Ты и так уже причинил ей много вреда.

Моше попытался было обойти Элиаса, но тот схватил его за запястье и впился в него пылающим взглядом:

— Нет!

Моше покачал головой и повернул назад.

Тем временем Яцек поднял несколько одеял и каким–то непонятным образом умудрился завесить ими освещенное лампочкой окно, чтобы через него ничего не было видно.

— По крайней мере мы будем знать, что здесь, в этом бараке, нас никто не видит и что принимать решение и в самом деле будем только мы, — сказал он.

— Вы подвергаете риску готовящийся побег! — возмутился Отто. — Вы не можете так поступать! Вы…

— Яцек прав, — перебил его Берковиц. — Пока мы не узнаем, есть ли среди нас доносчик или нет, нам лучше быть осмотрительными.

Отто собрался было возмущаться и дальше, но передумал.

— Ну, — сказал Яцек, — и какое мы теперь примем решение?

— Видишь ли, Феликс, большинство людей думают, что шахматы — это метафора идеального сражения.

Мальчик взирал на расставленные фигуры, не проявляя большого интереса к заумным словам отца.

— И это, конечно, правда. Это идеальное сражение, потому что силы на поле боя равны, и единственное имеющееся преимущество заключается в том, что белые ходят первыми.

Комендант прикоснулся к коню.

— Все зависит только от ума и способностей полководца. — Он вздохнул. — К сожалению, в реальной жизни так бывает не всегда. Наполеон, например, говорил, что опытным генералам он предпочитает генералов удачливых. Удача очень часто оказывается главным фактором. Проявляя упорство и усердие, ты можешь оказаться уже совсем близко от цели, но… но тут вдруг из–за какой–нибудь мелочи все идет прахом…

Брайтнер уставился куда–то в пустоту: он перебирал в уме последние новости, поступившие с фронта.

— Однако шахматы не только своеобразное сражение, — снова заговорил он. — При помощи шахматных фигур можно давать характеристику людям. Возьмем, например, коня. — Он взял с шахматной доски фигуру и показал ее сыну. — Конь уникален тем, что он может при одном и том же ходе двигаться в разных направлениях. Конь — это фигура, которая может обойти вокруг тебя, может резко нарушить баланс, к которому ты уже вроде бы привык, может напасть на тебя с тыла. Он — участник сражения, который способен на непредвиденные действия, который может застать тебя врасплох, который не идет к цели по прямой, а предпочитает использовать извилистые пути.

Брайтнер поставил коня на доску и взял с нее другую фигуру.

— Прямая противоположность коню — ладья. Ладья — отважный участник битвы, полный силы и мужества, однако при этом, увы, весьма предсказуемый… Она движется напролом по прямой. К сожалению, она не умеет приспосабливаться, не может находить альтернативные решения. Короче говоря, гибкости в действиях ей явно не хватает.

Феликса, похоже, заинтересовали подобные рассуждения. Он взял с шахматной доски слона.

— А слон, папа? Слон ведь тоже движется по прямой.

Брайтнер улыбнулся.

— Не совсем так, Феликс. Движение слона и в самом деле похоже на движение ладьи. Однако слон движется отнюдь не по прямой, нет, — он движется наискось, то есть под углом. Он не может резко сворачивать в сторону, как это делает конь, но в то же время его движения полны коварства. Если ты зазеваешься, слон тут же внезапно нагрянет и покарает тебя за это. Благодаря своим движениям наискось он способен прорваться сквозь самую глухую защиту… чего никогда не сможет сделать ладья.

Феликс взвесил на руке черного слона, которого он взял с шахматной доски, и подозрительно на него посмотрел. Слон ему почему–то не нравился.

— А пешки, папа?

— Пешки — это пушечное мясо. Рядовые солдаты. Но и за ними следует присматривать. Они единственные фигуры, которые уничтожают противника не в том направлении, в котором движутся по шахматной доске: они движутся прямо вперед, а съедают фигуры противника по диагонали. Они немного похожи на солдата–пехотинца, который, если дать ему пулемет, может стать очень опасен.

Брайтнер выбрал еще одну фигуру.

— А еще есть королева.

— Она самая сильная, папа. Самая сильная из всех.

— Ты прав. Самая сильная и, стало быть, самая ценная. Именно поэтому ты не можешь позволить себе ее потерять. Ты ее должен беречь. Тебе не следует вовлекать ее в открытый бой. Королева вступает в схватку только тогда, когда это для нее безопасно. Или же когда нет другого выхода.

Мальчик с уважением посмотрел на последнюю шахматную фигуру.

— Остался только король, папа.

— Да, остался только король.

Брайтнер подхватил с доски короля и, поднеся его чуть ли не к самым глазам, стал внимательно рассматривать — как будто видел фигуру в первый раз.

— Король. Главная цель игры.

— Но сам он ни на что не способен, папа. Это странно, не так ли?

— Ты прав. Он перемещается за один ход только на одну клетку. Он такой немощный и беззащитный, что для его защиты пришлось придумать специальный ход — рокировку.

— А разве королю не следовало бы быть самым сильным из всех?