Блок 11. Выхода нет

— Да, и у них тоже, — кивнул Моше. — Тебя хоть раз отправляли на железнодорожную платформу концлагеря встречать новоприбывших, Элиас?.. Нет. Ну что ж, я тебе сейчас расскажу, что там происходит. Такие, как мы, Häftlinge утешают там вновь прибывших, говорят, что с ними ничего плохого не произойдет. Женщин и детей отводят в одну сторону, мужчин — в другую… «Не переживайте, друзья, скоро вы будете вместе. После душа…»

— Ты… ты… — Элиас не мог подобрать подходящих слов.

— Я — чудовище? Может быть. Так поступал я и так поступали другие. И ты, Берковиц, тоже так поступал. Ты тоже бывал на той платформе и тоже говорил вновь прибывшим, что ничего плохого с ними не произойдет. Или я говорю неправду, Берковиц?

Берковиц ничего не ответил.

Моше снова повернулся к Элиасу.

— Знаешь, почему мы так поступали? Потому что предотвратить это невозможно. Все равно все происходило бы именно так, как хотят эсэсовцы, а нас, если бы мы отказались успокаивать новоприбывших…

— …вас избили бы палками.

— Или убили бы — убили бы одним сильным ударом по голове. А теперь скажи мне, раввин: я неправ? Что говорится по этому поводу в Талмуде? Или в него забыли включить соответствующий раздел?

Иржи, сидя в углу барака, начал медленно хлопать в ладоши.

— Браво! Брависсимо! Когда снова откроется Kabarett, я тебя туда заангажирую.

«Розовый треугольник» развернулся и убрался за висевшую на веревках одежду. Моше через узенький просвет между предметами этой одежды увидел, что он, подойдя к сидевшей на одеяле Мириам, сел рядом. Затем он робко погладил Мириам по ее коротким волосам. Его руку она отталкивать не стала.

— Бедняжка… — сказал Иржи. — Ты, наверное, изрядно намучилась…

Алексей наблюдал за этой сценой с насмешливой улыбкой. Затем его взгляд переместился на тех, кто собрался вокруг стола. Пауля среди них не было: он стоял поодаль. Покосившись на блондинчика, Алексей заметил, что он о чем–то задумался.

— А если мы выберем ее? — сказал Алексей тихим голосом — таким тихим, чтобы его не услышал Пауль.

— Ты рехнулся! — покачал головой Моше.

— Вовсе нет… Мы все знаем, что шансы женщины выжить здесь, в лагере, — минимальные. Посмотрите на нее: она уже почти «мусульманка». Она продержится не больше пары недель. Поэтому…

— Замолчи, Алексей. Я не позволю тебе перевести стрелки на Мириам. Элиас, скажи ему и ты…

Элиас промолчал. Он начал нервно кусать себе губу, но ничего не сказал.

— Нам не следует вдаваться в сентиментальности, — с презрительным видом произнес Алексей. — Мы должны выбрать самого слабого. А она среди нас самая слабая.

— Да замолчи ты! — начал злиться Моше. — Если ты еще…

Он запнулся, увидев, что к ним приближается Мириам. Все замолчали. Женщина подошла к столу и оперлась о него ладонями. В свете лампочки стало еще более отчетливо видно, какими глубокими стали ее глазницы. Вслед за ней из темной части барака появился Иржи. Он остановился в нескольких шагах позади женщины.

— Вы разговаривали обо мне, — сказала Мириам.

— Мы… — смущенно пробормотал Элиас.

— Не нужно. Я поняла сама.

— Нет, не поняла! — Лицо Элиаса напряглось. — Это все Алексей. Он… В нем нет ничего человеческого.

— Почему ты так решил? — спросила Мириам. — Он ведь прав. Я здесь самая слабая. И будет справедливо, если к стенке поставят именно меня.

— Вы слышите? — оживился Алексей. — Она сама это говорит. Прекрасно. Нам уже больше не о чем спорить. Мы уже все вроде бы согласны…

Произнося эти слова, он демонстративно поглаживал рукоятку своего ножа.

— Scheiße!

Блондинчик бросился к Алексею из угла, в котором он стоял, с быстротой распрямляющейся пружины. Выбив из рук помощника капо нож, он точным и сильным ударом ноги повалил его на пол и навалился сверху.

— Schwein! — крикнул Пауль, схватив Алексея за горло и душа его. — Ты хочешь обречь на смерть женщину! Подлец!

Здоровяк украинец был застигнут этим шквальным выпадом врасплох и поэтому оказался в весьма тяжелом положении. Он извивался на полу, судорожно пытаясь ослабить Паулевы пальцы, сжимающие сонную артерию. Вскоре его лицо слегка посинело, а движения замедлились. Остальные заключенные пассивно наблюдали за схваткой в полной тишине, которую нарушало лишь приглушенное сопение Пауля и Алексея.

Мириам подошла к сцепившимся мужчинам.

— Хватит! — крикнула она. — Хватит!

Поскольку эти двое на ее требование никак не отреагировали, она начала наугад бить ногой в беспорядочное сплетение рук и ног.

— Хватит! — еще громче крикнула она.

Пауль, наконец услышав Мириам, выпустил жертву. Алексей, вырвавшись, проворно отполз в сторону и, схватив валявшийся на полу нож, спрятал его под курткой. Затем он, очень тяжело дыша, стал одной рукой потирать покрасневшую шею.

Блондинчик поднялся на ноги. Во время схватки с Алексеем рукав его теплой куртки завернулся почти по самый локоть.

Моше с ужасом уставился на оголившееся предплечье Пауля.

— Ты…

Он подошел к блондинчику и, прежде чем тот успел как–то отреагировать, схватил его за запястье и показал внутреннюю сторону его руки остальным заключенным:

— Смотрите!

На коже Пауля было наколото: «А+».