Блокада Ленинграда. Дневники 1941-1944 годов

12 февраля 1942 года

Вернулся к работе в райкоме. Предстоит очистить от нечистот и убрать трупы из общежития 8-го ремесленного училища. <…>

<…> Ученики эвакуированы, осталась группа слабых и больных учащихся, 15–20 человек (точно не знают, даже списков нет). Директор, помполит, зам по учебно-технической части и весь аппарат выехали с эвакуированными.

Общежитие брошено и не сдано, полный развал, хаос, беспорядок, и всюду загажено. Осмотр начал со двора, картина такова.

У входа на свалке выброшено три трупа, лежат, по заявлению председателя социально-бытовой комиссии т. 3-й, более 10 дней. Один труп прикрыт бордовым одеялом, два валяются полураздетыми. В проходе в газоубежище лежат два трупа, в газоубежище не пройти, 3-на утверждает, что там навалены трупы. Дверь не открыть, так как загажено и заморожено. На лестнице на второй этаж выброшена куча трупов, насчитали восемь, выше в комнаты не пройти.

В подъезде все загажено, здесь вместо уборной отхожее место. Смрад и вонь. С парадного лестница залита и загажена, лифт превращен в уборную – течет вонючая жидкость. В комнатах вонь и все поломано. Комендант т. Н-о разводит руками. Требуем срочно принять меры. 13 февраля обещает навести порядок и трупы вывезти. Даю срок до 14 февраля, на 13 февраля вызываю с отчетом в РК. Завтра сам организую людей. [А. Б-в].

«Глубокоуважаемый тов. Андреенко!

Я как бывший Ваш преподаватель курса высшей математики по Торгово-товароведческому институту Центрсоюза решил обратиться к Вам как к своему бывшему ученику-аспиранту с нижеследующей просьбой, надеюсь, что вы меня не забыли. Я – Соловьев Федор Павлович. Я утвержден в звании доцента высшей аттестационной комиссией Комитета по делам высшей школы, в звании профессора – Высшей квалификационной комиссией. Я получил академическую профессорскую пенсию. Но вследствие переживаемого времени работаю сейчас в техникуме…

Я хлопочу о продовольственной карточке 1-й категории. Мне кажется, я это заслужил: работаю на преподавательском поприще более сорока лет. Мои ученики рассеяны по всей стране. По преимуществу в партийных органах и торговой сети.

Надеюсь, что вы откликнетесь на просьбу своего старого учителя, мне сейчас 66 лет».

«12 февраля 1942 г.

Члену Центрального Комитета Ленсовета[76]

тов. Андреенко

Покорнейшая просьба

гр. Бурмистрова Романа Андреевича

Обращаюсь к Вам т. А. с неотложной просьбой.

Я прослужил 36 лет и служу по сие время в театре акдрамы имени Пушкина, последние годы я один обслуживал ленсоветовские ложи и места, в которых и Вы бывали и члены Ленсовета по мандатам. Мне приходилось услуживать и хлопотать, чтобы было хорошо смотреть спектакль и также Вам и Вашим товарищам, и семьям. Вероятно, вы вспомните, а посему я осмеливаюсь т. Андреенко беспокоить своей необходимой просьбой Вашего содействия и разрешения получить за деньги из базы мучицы, крупки и, может, другие продукты. Сколько можете, для поддержания здоровья, жена лежит больная, я и сам ослаб, и семья. Зная Вас и Ваше доброе сердце, что Вы в этой маленькой просьбе не откажете уделить сколько можете. Главное – мучицы. Жду Вашего ответа.

Ваш покорный слуга Р. Бурмистров.

15 февраля 1942 года».

14 февраля 1942 года

На завтрак лапши 30 г и хлеб с сладким чаем. Голод уже не мучает.

Работа на участке. Общежитие 8-го Ремесленного училища постепенно приводим в порядок. Трупы вывезли своими силами на санках. Воспитанники все мрут <…> [А. Б-в].

«15 февраля 1942 года

Секретарям Ленинградского горкома ВКП (б) тов.

Кузнецову А. А.,

тов. Капустину Я. Ф.

Докладная записка о состоянии трудовой дисциплины и революционной бдительности на предприятиях г. Ленинграда.

Произведено отделом кадров горкома ВКП (б). Проверкой состояния трудовой дисциплины и революционной бдительности на заводах № 4 НКБ; 189 НКСП; «Русский дизель» им. Энгельса; Прядильно-ниточного комбината им. Кирова и 5-й ГЭС установлено, что хозяйственные и партийные руководители указанных предприятий уделяют этим важным вопросам совершенно недостаточное внимание. Особенно резко это проявилось в декабре месяце 1941 года, когда большинство предприятий были ограничены или вовсе лишены снабжения электроэнергией и работа на основных заказах была резко сокращена и совершенно прекращена.

Создалось такое положение, что на работу перестали являться более половины состава работающих, существовавший порядок табельного учета нарушился, выяснение причин неявки почти не проводилось.

На этих предприятиях до настоящего времени не могут точно установить наличие работающих, так как учет явки и выяснение причин неявки оказались запущенными до такого состояния, что количество неявившихся по «неизвестным причинам» стало выражаться в сотнях и даже тысячах человек и проведение этой работы оказалось связано с огромными трудностями.