Криптоэкономика является частью следующего этапа эволюции интернета: эпохи децентрализации.
Например, вы можете начать зарабатывать токены криптовалюты, поделившись данными своего автомобиля и привычным маршрутом через приложение (например, La’Zooz для транспорта). На следующий день вы сможете совершить общую поездку с другим водителем La’Zooz, и жетоны, которые вы заработали, будут автоматически списываться для оплаты вашей поездки.
В этом случае обмен реальных денег не производился и платеж не предлагался. Вместо этого криптовалюта была заработана пассивно (просто вождение), информационные права были предоставлены водителю (что вы были законным пассажиром с хорошей репутацией), вам были подтверждены другие права (что водитель был заслуживающим доверия), была предоставлена услуга (куда-то везти), а стоимость была обменена (криптовалюта) в комбинированных формах – физических и виртуальных. Это прекрасный пример в «трудной» категории среди приложений, связанных с блокчейном, потому что для того, чтобы вся эта экосистема обмена стоимостями работала, необходимо существование многих переменных и условий рынка. (Вот почему служба La’Zooz еще не запущена, хотя прошло почти два года после ее создания.)
Надеемся, что мы увидим дополнительные примеры обмена стоимостями замкнутого цикла, когда
La’Zooz – это архетип криптоэкономической модели, которая создает свою мини-экономику с ликвидным рынком обмена стоимостями между производителями и потребителями. Следуя примеру этой операционной модели, блокчейн может способствовать созданию криптовалютных рынков – это его важная характеристика, которая выходит за рамки неполного описания блокчейна просто как «распределенного реестра».
Это создаст
Это подводит нас к следующему фрагменту в новой загадке: как нам создать новую стоимость?
Вы создаете стоимость, запустив сервисы на блокчейне.
Сервисы блокчейна будут успешными, создав новую экосистему (точно так же, как это сделал Web), и со временем она будет становиться все сильнее.
Существует прецедент того, что уже произошло в киберпространстве. В интернете у нас были электронная коммерция, электронный бизнес, электронные услуги, электронные рынки, а затем социальная сеть появилась в форме крупномасштабных социальных сетей. Каждый из этих сегментов создал свое собственное богатство.
До сих пор нет четкой сегментации в появляющейся области «блокчейн-сервисов», но они будут существовать в форме сервисов, где компонент доверия хранится на блокчейне (идентификация, права, членство, владение, голосование, отметка времени, атрибуция контента), услуг, при которых на блокчейне выполняется договорный компонент (пари, семейные трасты, условное депонирование, подтверждение выполнения работ, скидки, подтверждение ставок, подтверждение соответствия), децентрализованных одноранговых рынков (например, OpenBazaar или La’Zooz) и распределенных автономных организаций (DAO), чье управление и операции выполняются на блокчейне.
Что общего в этих блокчейнах? Они работают на блокчейне, могут множиться и расти без централизованного управления, и они подпитываются криптовалютой. Криптовалюта – это топливо; она частично собирается как плата за проезд, частично как прибыль от участвующих пользователей и тех, кто предоставляет услуги. Вы можете видеть, как криптовалюта генерируется из криптосервисов, чтобы создать новую экономику создания богатства.
Со временем появится критическая масса пользователей со значительными балансами криптовалюты в их аккаунтах, тогда возникнут последующие выгоды от сетевых эффектов. Только тогда криптоэкономика сможет утверждать, что она оставила заметные зарубки на текущей финансовой системе в отличие от парадигмы «одна нация суверенной валюты».
Новый стоимостный поток
Блокчейн позволяет создать новый «поток ценностей», концепцию, связанную с работой лауреата Нобелевской премии 2001 года по экономике Майкла Спенса (5) о том, как цифровые технологии трансформируют глобальные цепочки добавленной стоимости через динамику информационных потоков.
Майкл Спенс отметил, что развивающиеся экономики растут темпами, невиданными прежде, в первую очередь благодаря положительному влиянию более широкой мировой экономики. Ускорение их роста он объяснял ускорением потока знаний, технологий и обучения.