«Блудный сын» и другие пьесы

О т е ц (вставая с полу). Где ты встретил Милана? Что меж вами произошло?

В е т р и н. Ну спасибо хоть на «ты» ко мне обращаетесь! Вам знаком такой ресторанчик под названием «Корея»?

О т е ц. Нет.

В е т р и н. Неподалеку от скотобойни. Одного вечера бывает достаточно, чтобы все рассказать друг другу.

О т е ц. Ну и что же вы рассказали друг другу?

В е т р и н. Сегодня ночью лежа в комнате Милана и глядя в открытое окно на все то, из-за чего мне целую жизнь приходилось скрипеть зубами, я вспомнил наш разговор в «Корее». Милан тогда сказал: «Оттого я все бросил, что ничтожный я человек и ни на что не способен. Отец замуровал нас среди своих часов, барометров и скатерок. От всего света отгородил, отрезал. Он смешон, но он сильнее меня. Я пять раз уходил из дома, пять раз оказывался на улице, к этому трудно привыкнуть. Видно, мне одна скользкая дорожка осталась!»

О т е ц. И что ты ему ответил?

В е т р и н. Не помню. Только это навело меня на размышления: я очутился на улице, потому что не имел всего того, из-за чего он оказался вместе со мной. Идиотская игра! Так или иначе, но у тебя два блудных сына!

Пауза.

О т е ц (глухо). Столько всего случилось, о чем я понятия не имел. И все-таки, может, не я один тому виной…

В е т р и н (направившийся было к столу, резко оборачивается. Кричит, хотя в голосе угадываются теплые и сочувственные нотки). Чертов старик! Вечно ты увиливаешь от ответа.

Длительная пауза.

Хуже всего, что у меня охота прошла свернуть тебе шею. И, может, тебе удастся избежать дома для престарелых. (Подходит к столу, берет бутылку вина и наливает всем гостям.) Выпейте, раз уж не смогли меня убить!

Все пьют. Резка кладет гусли рядом с тарелкой. Устраивается на краешке стула и начинает перебирать струны. Звуки гуслей сливаются с раскатами надвигающейся грозы. Мира смотрит в сад. Отец медленно подходит к столу и тоже садится.

З о ф и я (собрав валявшиеся бумаги, аккуратно складывает их в папку. На лице жесткое выражение. Говорит словно себе под нос, но все ее слушают). Милан не такой! Он прекрасный, чистый, добрый и мягкий. В последний раз, когда он был дома, он сказал мне: «Зофи, мы слишком редко вспоминаем, как жили раньше, как любили друг друга, только это нас держало в жизни!» Я видела, в глазах у него стояли слезы, отец ходил по комнате наверху. Еще он сказал: «Может, и ему хотелось сбежать, но вот из-за нас остался…» Милан не такой!..

В е т р и н. Это выпад против меня?

З о ф и я. Да!

В е т р и н. Ну, нам с тобой следует держаться друг друга, ибо нам суждено стоять под зонтиком у закрытых дверей!

З о ф и я. Ну уж нет!

В е т р и н. Тс-с-с! Замолчи! Лучше помолчи.

Играют гусли. На сцене появляется  Н а д а. Молодая женщина, одета вполне современно. Она резко отличается от собравшихся здесь людей. Оглядевшись, подходит к Левцу.

Н а д а. Это вы отец Милана?

Л е в е ц (показывает). Вот он!

Н а д а (подходит к Отцу. Заметно смущена, нервным движением отбрасывает с лица волосы, с трудом подбирает слова). Видите ли, мы с Миланом довольно долго… были вместе… понимаете… Ну, и решили не торопить события… Мне трудно говорить… Вы, вероятно, ожидали, что он придет сегодня на ваш день рожденья, он говорил… (Ей трудно продолжать, она смущенно озирается.)

М и р а (ободряюще). Ну, говорите же, говорите, милая!

Н а д а. Он попал в катастрофу. Сегодня днем. Он одолжил машину, ну, взял…

О т е ц. Он мертв?

Н а д а. Да! Знайте, он совсем не мучился!

З о ф и я (возившаяся с отцовскими бумагами и папкой, вскакивает, истерично кричит). Нет! Нет! Это неправда!

Крик сливается с новым раскатом грома.

О т е ц. Где?

Н а д а. У Вишневки, там этот идиотский поворот, да еще забор. А вот мне ничего, ни одной царапины. Я на попутной машине добралась.

В е т р и н. Когда это случилось?

Н а д а. В протоколе записано — десять минут двенадцатого.