Боец

Аполлон свернулся калачиком, подтянув колени к груди и прижав руку к животу, чтобы защитить недавно прооперированный бок.

– Аполлон Мэдден! Твои братья уже поплатились за то, что бросили свой клан, но ты избежал наказания. – Цербер широко разводит руки, будто его выступление не ради Адских гончих, а для Аполлона.

Аполлон с трудом открывает глаза, которые выглядят маленькими щелочками на опухшем лице.

Цербер приседает перед ним и после небольшого осмотра протягивает руку и хватает за волосы. Цербер заставляет Аполлона посмотреть ему в глаза.

– Это твое наказание, – заявляет он.

Что они сделают со мной, когда я попытаюсь сбежать? Уже не в первый раз за день чувство клаустрофобии берет в заложники мои легкие, из-за чего я не могу сделать нормальный вдох.

Мне нужно убираться отсюда! Бежать как можно дальше от Адских гончих. Стерлинг Фолс опасен, Адские гончие опасны. Титаны временно втянули свои когти, но мне интересно, кто окажется в центре событий, когда они нанесут ответный удар.

Внезапно Аполлон хрипло вздыхает.

Почему он пошел со мной? Почему он, а не Вульф или Джейс, которые уже претерпели свое наказание? Со мной мог пойти кто угодно, но только не Аполлон, который только недавно перенес операцию из-за пули, которую он поймал, пытаясь спасти меня от Кроноса. Если кто и не заслуживает этого, так это он.

Пальцы Малика все сильнее сжимают мое лицо, впиваясь в щеку, и я не сразу понимаю, что все еще издаю тихий крик, который вибрирует в моей груди, выходя через сжатые губы.

Погладив Аполлона по лицу, Цербер поднимается и переступает через него, свернувшегося на земле, а затем жестом указывает на меня. Малик, зажимая мне рот одной рукой, другой толкает вперед, и мы проходим мимо Адских гончих, которые смотрят на Аполлона, и как только оказываемся в кругу, возобновляют свой натиск. Я слышу, как они злобно ворчат и ругаются, вымещая свою злость на Аполлоне, а я продолжаю бороться с Маликом, но не могу сравниться с ним по силе. Я поймана в ловушку его рук. Беспомощна.

Будь проклят Джейс за то, что так и не показал мне, как выходить из такого положения. Что он там сказал? Перестань паниковать и пораскинь мозгами. В какое уязвимое место я могу ударить? Трудно поверить, что какая-то часть этого гигантского мужчины уязвима, но все же такими местами могут стать пах, глаза, горло. Слабости есть у каждого человека.

Ладно, нужно собраться с мыслями! Перед нами здание клуба. Если я войду внутрь без Аполлона, то уже никогда оттуда не выйду.

И то ли эта мысль подстегивает мой страх, то ли служит мотивацией, но я понимаю, что не могу просто ничего не делать. И когда Малик толкает меня, я спотыкаюсь, опускаясь на одно колено, а потом, не колеблясь, поднимаю локоть и изо всех сил ударяю им Малика в пах. Меня переполняет удивление, когда мой удар действительно попадает в цель. Малик издает приглушенный стон, и его хватка ослабевает. Я бью еще раз для пущей уверенности, а затем отталкиваю его и, вскакивая на ноги, бросаюсь к кругу, который каким-то образом восстановился подошедшими Адскими гончими. Я ныряю между ними и бросаюсь к Аполлону. В центре круга двое мужчин по-прежнему бьют Аполлона, и я ловлю себя на мысли, что хотела бы быть такой же крутой, как они. Жаль, что я не могу, ворвавшись в круг, напугать их всего лишь своим присутствием. Вместо навыков и умения драться у меня есть лишь безумное отсутствие чувства самосохранения, поэтому я врываюсь в круг и набрасываюсь на одного из придурков.

Глава 14. Кора

Сцепившись с Адской гончей, мы падаем на землю и катимся вниз. Я приземляюсь под ним, а Адский пес садится на меня сверху и поднимает кулак, готовясь к удару, но внезапно останавливается и слезает с меня. Он с отвращением плюет на землю, видимо желая показать мне свою ненависть.

Интересно, о чем думал Цербер, когда сказал, что я нахожусь под его защитой? Вероятно, он считал, что сможет сдержать натиск Адских гончих своим влиянием, и не успел передумать, когда появились мои ребята, а я убила его водителя.

Отвращение, которое я читаю на лице этого парня, становится искрой, разжигающей мой гнев.

Не уверенная в том, что смогу контролировать дальнейшие события, я перевожу взгляд на Аполлона, который каким-то образом все-таки поднимается с земли. Вероятно, Аполлон смотрит на меня, если он вообще может видеть хоть что-то сквозь кровь и опухшие веки. Проходит мгновение, и он переводит взгляд в сторону Адских гончих, но перед этим кидает что-то в моем направлении. Не задумываясь, я протягиваю руку и ловлю сверкающий в воздухе предмет. Им оказывается складной нож Аполлона.

– У хорошенькой кошечки выросли коготки? – спрашивает Адский пес.

Рациональная часть моего мозга отключается, и внезапно мне становится наплевать на то, что нас окружают по меньшей мере двадцать Адских псов, жаждущих насилия. Теперь не только они испытывают эту жажду, у меня нет времени их бояться.