Боец

У меня есть несколько преимуществ перед Адской гончей, стоящей рядом со мной. Он не ожидает, что я снова нападу, и скорее всего, не может причинить мне настоящего вреда без приказа, и конечно же, нож, который может в итоге стать помехой. Поскольку раньше мне не приходилось пользоваться им в качестве оружия.

Не тратя времени даром, я визжу как банши и замахиваюсь на парня, удачно раня его первым взмахом ножа. Несмотря на то что я ударила недостаточно глубоко, к моему удивлению, по щеке парня стекает струйка крови. В ярости Адская гончая направляется ко мне, а я кричу и тычу ножом наугад, но в итоге попадаю ему в руку. Причем лезвие проходит прямо сквозь его ладонь.

Вот черт!

Я в ужасе смотрю, как он отдергивает руку, по которой струится кровь, от ножа, все еще находящегося в моей руке, и отталкивает меня.

Черт возьми, я только что вонзила в него нож! Как я могла дойти до стрельбы и ножевых ранений, если всего несколько месяцев назад я едва могла смотреть на бои?

Чьи-то руки подхватывают меня, не давая упасть на задницу. Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что этот кто-то не вытащит меня из круга, но им оказывается Аполлон. Он не сводит глаз с Адского пса, который кружит вокруг него, а парень, которого я ранила, кажется, разозлился. От боли он обнажил зубы и сжал раненую руку в кулак, отчего земля под его ногами окрасилась в красный цвет. Я думаю, что теперь приказ не прикасаться ко мне для него больше ничего не значит.

Я смотрю на Аполлона, который приобнял меня за талию, вероятно, чтобы следить за тем, где я нахожусь, потому что плохо видит.

Разве суть этого наказания не в том, что другие Адские гончие могут напасть на нас в любую секунду? Поэтому я крепче сжимаю рукоять ножа, скользкую от крови, и направляю ее на раненого мной парня.

– Испытай меня, псих! – кричу я ему, но он лишь качает головой.

Зубы Адского пса стиснуты, а гримаса на лице ясно говорит о том, что он хочет убивать. Я делаю шаг вперед, предоставляя ему эту возможность, но Аполлон цепляется за шиворот моей рубашки и оттаскивает назад. Я качаю головой, стараясь не кричать на него, но не перестаю двигаться, стараясь держать врагов в поле своего зрения. Мы оказались в ловушке.

– Выйди из круга! – говорит Аполлон.

– Не будь идиотом! – возражаю я.

Внезапно Адский пес, которого я ранила, бросается в атаку с усмешкой, искажающей его черты. Я замахиваюсь на него ножом, но парень буквально отскакивает назад и смеется, а в это время другой пес тоже бросается вперед, уже на Аполлона, который принимает удар на себя и даже не сопротивляется. Аполлон спотыкается, и теперь уже мне приходится схватить его за рубашку, чтобы удержать в вертикальном положении.

– Аполлон! – доносится до нас голос Цербера. – Достаточно!

Мне требуется секунда, чтобы осознать, что он говорит и что на самом деле означает его приказ. Бой окончен.

Круг распадается, и Аполлон оборачивает руку вокруг моей талии, чтобы забрать клинок. Кончик лезвия прокалывает ему палец, но Аполлон даже не смотрит на меня. Вместо этого он закрывает меня от толпы своим телом.

– Я не сражался! – кричит он своему бывшему боссу. – Ведь именно это предписано правилами, не так ли?

– Все верно, – улыбаясь, отвечает Цербер.

– Но я буду защищать ее, – продолжает Аполлон. – Чего я ожидал от тебя.

Я осматриваюсь вокруг и вижу, что Цербер стоит на краю уже распавшегося круга и лишь немногие Адские гончие остались понаблюдать за тем, что будет происходить дальше. Мои мышцы напрягаются, и инстинкт кричит о ловушке. До сих пор я делала все возможное, чтобы игнорировать этот крик предупреждения. Как глупо с моей стороны.

Словно по моему предчувствию, Адский пес, которого я ранила, бросается на нас. Аполлон быстро разворачивается, закрывая меня своей спиной, и ногой ударяет парня в грудину. Парень издает рычание и, спотыкаясь, со стоном приземляется на спину. Аполлон судорожно сжимает мою руку, а в его взгляде на Цербера читается дикость. Несмотря на то что я хочу обнять Аполлона, но боюсь причинить ему еще большую боль, я все же провожу пальцами по его рубашке сзади, стараясь успокоить парня, и нащупываю пистолет.

Почему он не вытащил его? Почему не воспользовался ножом, чтобы защититься?

Спустя пару мгновений я слышу, как Цербер смеется, и растущее напряжение вокруг нас рассеивается. Как же он это делает?

Слишком много вопросов, на которые ты никогда не найдешь ответов, Кора.

– Заходите. – Цербер подходит ближе к нам, рассматривая Аполлона с головы до ног.

Интересно, что он может разглядеть во мне, если взглянет?

– Ты выглядишь так, словно тебе нужно выпить, но придется воспользоваться трубочкой.

– Отвали, – смеется Аполлон.

– Я думал, что научил тебя манерам, или ты перенял такое поведение от родного папочки?