Сами экологи подсчитали, что суммарная помощь России за 9 лет (1992–2000) составила от 625 млн до 1,1 млрд долл.[238]
При этом Россия выделяла на природоохранные мероприятия значительно больше средств: в 1994 году — 496,17 млн долл., в 1995 году — 290,07 млн долл., в 1996 году — 415,92 млн долл., в 1997 году — 468,55 млн долл., в 1998 году — 302,36 млн долл., в 1999 году — 117,81 млн долл., в 2000 году — 132,89 млн долл., в 2001 году — 163,65 млн долл., в 2002 году — 311,29 млн долл., в 2003 году — 345,74 млн долл.[239] (см. рис.).Бюджетные расходы России на природоохранные мероприятия
Кроме этого, бюджетное финансирование направлялось на федеральные экологические программы. Еще больше выделял на экологию отечественный бизнес. К примеру, в 1995 году российские предприятия потратили на экологию 9,3 млрд долл., в 1997 году — 1,8 млрд долл., в 1998 году — 1,2 млрд долл., в 1999 году — около 640 млн долл.[240]
Сложилась занятная ситуация, когда при значительных природоохранных расходах государства и национального бизнеса экологическую политику монопольно контролировала сеть экспертов и организаций при финансовой поддержке Запада и полной зависимости от него. Институционально экологическое движение России было сформировано Западом, в соответствии с западными представлениями о национальных интересах и на западные деньги.
Значительная часть выделяемых средств просто разворовывалась местными функционерами международных организаций, как это, например, показано в расследовании журнала Foreign Policy о злоупотреблениях в проекте ПРООН, направленном на снижение эмиссии парниковых газов[241]
.В сформированную сеть вошли отечественные некоммерческие организации, фактически отстаивающие иностранные интересы. Часть из них в дальнейшем официально признавалась иностранными агентами: Центр независимых благотворительных программ, Благотворительный фонд «Центр охраны дикой природы», Центр энергетической политики и ядерной безопасности, Союз «За химическую безопасность», Центр экологической политики России, Эколого-просветительский центр «Заповедники», нижегородский экоцентр «Дронт», краснодарская и сахалинская «экологические вахты», «Байкальская экологическая волна», Уральский экологический союз и многие другие.
«
Экоактивисты, пришедшие к власти в результате демократических преобразований при поддержке западных фондов, обеспечили себе полный контроль за экологической повесткой в России практически на 30 лет. Девяностые годы стали для боевых экологов поистине «золотым веком».
Экологические лидеры создали для себя орган исполнительной власти, наделив его почти безграничными полномочиями по вмешательству в хозяйственную деятельность. Они оказывали решающее влияние на формирование экологической политики в высших кабинетах власти, а также в специально созданных «независимых» центрах, которые на самом деле были зависимы от зарубежного финансирования. Они же обеспечили официальное финансирование сформированной политики через систему внебюджетных фондов и неофициальное — посредством инспекций на местах, которые «кошмарили бизнес».
В результате вскормленные на западных грантах экологи, утратив чувство реальности, пытались диктовать российскому государству даже кадровую политику. Так, на Конференции сторон «Конвенции о биологическом разнообразии» весной 2002 года представители стран Восточной Европы дали понять российской делегации, что либо от России в Бюро войдет сотрудник Всемирного фонда дикой природы (WWF) А. Шестаков, либо будет избран представитель от другой страны[243]
.