Боевая птица

— Тарварра даст мне столько денег, что я не буду нуждаться до конца жизни! За тебя, сучка… за тебя она отвалит целое состояние.

Эралайн набросилась на него, как тигрица, с одним только кинжалом в руке, но с невероятной яростью во всем теле. Другого выхода у девушки не было. Ей удалось сбить мужчину с ног — он был не таким уж крупным, даже чем-то напоминал ей Кайрина. Ногой она прижала его руку к земле и, ударив каблуком сапога, выбила кинжал из его пальцев.

Мужчина брыкался и пытался ударить ее коленом, чтобы сбросить с себя, но Эралайн уворачивалась от каждого удара, испытывая при этом настоящее удовольствие от схватки. Она пыталась дотянуться до его второй руки, все еще сжимающей кинжал, и всего на мгновение потеряла контроль. Но этого мгновения хватило мужчине, чтобы не просто сбросить ее с себя, но и отшвырнуть к стене.

От удара у девушки мгновенно вышибло воздух из легких, она осела на землю, как тряпичная кукла. Перед глазами у нее все плыло, а чувствовать получалось лишь боль во всем ушибленном теле. Размытый силуэт мужчины нагнулся к ней, и девушка почувствовала, как холодная сталь коснулась кожи ее горла.

— Как же мне хочется прирезать тебя… — Прошипел мужчина, — но ты нужна ей теплой.

— Жаль, что ты не нужен никаким! — С этими словами Эралайн вонзила свой кинжал ему в живот.

С булькающим стоном Многоликий осел на землю, а Эралайн тряхнула головой, пытаясь прояснить зрение. Пока что она чувствовала лишь боль и чужую теплую кровь на своей руке.

Наконец-то умирающее лицо мужчины обрело четкие очертания, а ноги Эралайн позволили ей подняться с земли. Вскочив, девушка неосознанно взглянула на свою жертву. В этот момент на нее будто что-то рухнуло, и это что-то было осознанием содеянного.

В порыве страха и боли она убила человека, который просто выполнял чужой приказ, который даже не собирался ее убивать, а просто защищался и поэтому причинил боль. Эралайн захотелось провалиться на месте. Ее рука была липкой от его крови, она капала на брусчатку с лезвия кинжала.

Боль в теле утихала, но на ее место медленно приходило нечто более страшное. Когда она думала, что сможет всех их убить, чтобы спастись, она конечно же, храбрилась и преувеличивала. Убить пятерых человек — это не задавить пятерых муравьев, это намного серьезней. Эралайн не думала, что сможет убить даже одного. Но, похоже, она слишком плохо знала ту сторону самой себя, которая хотела быть королевой этой страны, которая хотела ответить Тарварре тем же, что она сама делала с ней, которая хотела жестоко наказать всех, кто поступил с ней не так, как стоило бы.

Та ее часть наказала бы даже Кайрина за то, что он не любил ее. Но это была уже не Эралайн. Это был ее демон.

Не желая больше видеть содеянное своими руками, Эралайн бросилась прочь из переулка, пытаясь заглушить образ мертвого Многоликого, который сейчас намертво приклеился к ее памяти.

Она так отвлеклась, что не заметила препятствие перед собой. И этим препятствием был еще один из преследователей.

Эралайн буквально налетела на него, выронив от испуга испачканный в крови кинжал. Мужчина отреагировал намного быстрее, прижав девушку к себе так сильно, что она не могла пошевелиться. Как бы Эралайн не брыкалась одними ногами, на Многоликого это не действовало. Схватив ее за запястье, она поочередно завел обе руки девушки за спину и связал их.

— Это должно было когда-нибудь закончиться. — Медленно сказал он, стоя за ее спиной.

А потом по голове Эралайн ударили чем-то тяжелым, и она провалилась во тьму, думая о том, что проиграла в игре, выиграть в которой не представлялось возможным.

Придя в себя, Эралайн слышала мерное постукивание лошадиных копыт по дороге и несколько мужских голосов где-то неподалеку. На глазах у нее была надета повязка, а руки и ноги туго связаны. Оружия у нее и вовсе не осталось, так же, как и шансов сбежать.

Ей страшно хотелось пить, но Эралайн не подала даже вида, что очнулась. Все ее тело затекло от лежания на чем-то твердом в неудобной позе, но девушку занимала совсем другая мысль — что, если рядом с ней сейчас лежал убитый ею мужчина? Вряд ли товарищи решили бросить его там, в городском переулке, как бездомную собаку.

Она не вслушивалась в те похабные разговоры, которые вели мужчины рядом, а думала лишь о том, что теперь ей оставалось прожить, возможно, несколько часов, максимум — пару дней. Она не знала, как долго пролежала без сознания и как далеко они сейчас находились от поселения.

Но если они ехали в поселение, то зачем ей завязали глаза?

Так, с пересохшим от жажды горлом, урчащим от голода желудком и головной болью, Эралайн ехала на свою верную смерть, все больше и больше жалея о том, что поверила Кайрину и позволила ему снова одурачить себя.

У нее было много поводов начать его ненавидеть, и сейчас появился еще один, но все же Эралайн не могла заставить себя совместить два этих понятия — ненависть и Кайрина. Он по-прежнему был ей дорог, и это заставляло девушку чувствовать себя дурой. Хотя, она таковой и была.