Бог и наркотики (СИ)

- Подпольный клуб, - тем временем продолжал репортёр. – Работал по всем давно известной схеме. В многочисленный поток клиентов, пользующихся услугами, предоставляемыми этим заведением, были внедрены два наших агента, которые в течение месяца собирали материал, фиксируя всё, что происходило в стенах этого здания. Отснятую копию мы передали в руки полиции, которая теперь разбирается с каждым человеком, чьё лицо засветилось на плёнке.

Принудительному лечению в клинике были подвержены более ста посетителей ночного клуба, уголовную ответственность за продажу нелегальной продукции понесут более пятнадцати человек, - на экране появилось крупным планом лицо Клеменса, кажется, он толком не осознал, что только что произошло.

Найдя пульт у себя на коленях, я выключил телевизор, пытаясь абстрагироваться от мыслей, что разом вскружили голову. Трудно представить, что было бы, если бы телекомпания сунула нос в клуб месяцем ранее.

***

Стоим на балконе, стараясь не касаться мокрых после дождя перил. Город уже давно погрузился в дремоту, небо, обтянутое темной непроглядной простыней, зажглось россыпью бледных звёзд. Гир, не обращая на обстановку вокруг никакого внимания, хлопает себя по карманам джинс, вынимая полупустую пачку сигарет и преспокойно закуривает. И только после первой, безумно долгой, тяжки с вальяжным видом выдыхает, задумчиво произнося:

- Признать прежде, когда ты пропадал целыми днями невесть знает где, я думал, что ты ошиваешься в Подвале, - тянет в рот сигарету, зажимая зубами, убирает руки, возвращая в карман зажигалку, дергает спавшие штаны за шлейки, затаскивая их с бедер выше.

Столб дыма скрывает выражение его лица, но я ни на секунду не сомневаюсь в серьезности его взгляда.

- Но после просмотра новостей, понял, что в противном случае домой бы ты сегодня не попал, - в его руках появляется смятая конфета, недолго шурша обёрткой, он разворачивает её и, даже не задумываясь предложить мне, отправляет сразу всю в рот, медленно и тщательно пережевывая.

- Знаешь, - продолжает он, вновь касаясь губами сигареты. – То, что на работу ты не ходишь, я знал с самого начала.

- Правда? – якобы удивленно спрашиваю я, произнося первое слово за всё то время, что мы тут стоим.

- Не стоит, - решительно качает он головой, прямым текстом заявляя о том, что сарказму в голосе сейчас не место.

- Тогда, что ты хочешь от меня услышать? Оправдания? – спокойно, не касаясь его, спрашиваю.

Короткий смех, почти давится частыми вздохами, не переставая в это время жмуриться.

- Избавь. Мне не нужно знать то, чего я знать не хочу, - новый столб дыма, поднявшийся вверх, заставил его лицо исказиться.

- Уверен? – коротко спрашиваю его, не переставая сводить взгляда с лица парня.

- Более чем. Знаешь, - делает последнюю тяжку, зажимая большим и указательным пальцем бычок, пасует его вниз, прямо в мокрую траву, подходит совсем близко, выдыхая густой смог прямо в лицо. – Когда разберешься со всеми своими проблемами, просто дай знать, а сейчас кончай травить мой мозг фальшивыми отмазками о делах в городе.

Вздрагиваю, не выдерживая, запускаю на лицо довольную улыбку. Странно это слышать в тот момент, когда я со всем уже разобрался, раскладывая в определенной последовательности каждый лист в стопке.

Ныряю рукой за шлейку его джинс, оттягивая большим пальцем, тяну на себя, заставляя его податливое тело пару раз передвинуть ногами, прежде чем вплотную прижаться ко мне.

- Иногда ты ведешь себя чересчур по-взрослому, - сокращает расстояние, не позволяя мне договорить, приближается к моему лицу.

- А ты иногда чересчур наивен, если веришь, что можешь делать всё, что тебе вздумается, а я буду плясать под твою дудку, - язык соскальзывает с моих губ, ныряя прямо в рот.

Сладкий поцелуй с привкусом горечи: шоколадные конфеты, никотин – сумасшедшая смесь, дурманящая рассудок, заставляющая каждое чувство стать ярче.

Уже никто из нас не захлёбывается в возмущении, когда Гир, не выпуская из рук мои плечи, втаскивает меня в комнату, толкая ногой дверцу балкона, лишь неплотно прикрывает её. Выжидательно смотрю на него, когда, не удержав равновесия, падаю на кровать, а Гир остаётся стоять, поглядывая на меня сверху вниз. Поддаётся вперёд, наклоняя голову, тянется рукой вверх, хватая за ворот футболку, стягивает её через спину, отбрасывая смятую ткань на пол. Тянет замок на джинсах за собачку, запускает большие пальцы за неплотную резинку и, спустив до бедер, позволяет одежде скатиться с ног, рухнув на пол. Замираю, в ожидании дальнейших действий, словно забывая, что и сам могу хоть что-то предпринять в этот момент. Но теряю какую либо нить, связывающую мозг и тело, когда Гир, широко расставив ноги, садится на меня, обхватив коленями мои бёдра, нависает сверху, медленно, почти неощутимо, трётся своим пахом о мой. Каждое действие, каждый его взгляд возбуждает. В голове уже проносится мыль о том, что я долго ждал этого момента, не раз мимолетно прокручивая его у себя в голове. Но почему-то я ни разу не думал о том, что Гир сам может проявлять такую активность. Что он станет инициатором.