Бог. Истина. Кривды. Размышления церковного дипломата

Людей, готовых участвовать в полулегальных экстремистских собраниях, в России сотни тысяч. Всех не проконтролируешь, не вышлешь, не пересажаешь. И значит, нужно вспомнить опыт Российской империи: давать мусульманам формировать свои общины, даже ультраконсервативные, но жестко и демонстративно пресекать агрессивную экспансию, попытки диктата, не говоря уже об актах насилия. Так поступают и наиболее эффективные правительства центральноазиатских стран. Правда, один высокопоставленный чиновник из Таджикистана как-то сказал мне:

– От нас к вам уезжают нормальные люди… А приезжают конченые фанатики. Побудут три месяца дома – и в Сирию.

Действительно, Россия – наряду с Турцией, Афганистаном и Пакистаном – стала одним из мест, где среднеазиатские радикалы не только чувствуют себя относительно вольно, но и могут вести «работу» с соотечественниками.

Очень все непросто в исламских общинах Европы. На востоке, особенно на Балканах, «постсоциалистический» ислам быстро вытесняется радикальным. Деньги и «наставники», приехавшие из Саудовской Аравии и Катара, за несколько лет «переформатировали» мозги местных мусульман. Кто сейчас, например, помнит об албанцах-бекташи – крайне умеренном параисламском ордене, чей глава, похожий на замшелого старичка-лесовичка, посещал межрелигиозные собрания в 90-е годы? На смену этим пожилым людям, которых ваххабиты объявили вероотступниками, пришла очень задиристая публика арабского и турецкого воспитания.

На западе Европы мигранты первого поколения чувствовали себя смиренно и неуверенно, соглашались на черную работу, которую исполняли довольно честно. А вот их дети, а тем более внуки уже ощущают себя хозяевами и завоевателями – особенно на фоне изнеженных, лишенных твердых ценностей и убеждений, кичащихся моральной свободой французов, немцев, бельгийцев, шведов. Недавняя волна «беженцев» с Ближнего Востока, которые отправились в самые богатые страны, проигнорировав безопасные зоны в Турции или Иордании, ведет себя еще более нагло. Несколько инцидентов показало, что легкомысленно одетые европейки воспринимаются «беженской» молодежью как законная добыча.

Западные страны пытались найти разные ответы на этот вызов. Например, хотели «централизовать» европейский ислам и поставить во главе его умеренных лидеров, понятных и близких политической элите. Такие планы, кстати, были и в России при Владиславе Суркове. Но главную ставку на них делали в Германии и Франции. Мне, правда, пришлось сказать одному из архитекторов этого проекта – чиновнику французского МВД Лорану Стефанини, отвечавшему за религию:

– Ислам – это не церковь, тем более не католическая. Там нет избраний, рукоположений, обязательных дипломов. Кто ярче всех выступил и повел за собой людей, тот и лидер. Вы не сможете сделать Далиля Бубакера «кардиналом», кем-то вроде примаса Франции – главы католического епископата.

Речь шла об имаме парижской соборной мечети – человеке умеренном, политкорректном, встроенном в истеблишмент, но именно поэтому не являющемся никаким авторитетом для радикалов. Эти люди скорее послушают «уличного» имама, вроде резкого проповедника Абу Хамзы из лондонского Гайд-парка, или интернет-вещателей, доступ к речам которых в Западной Европе почти не ограничен (как же, священная свобода слова)…

Кто-то из европейских политиков вообще планировал «забомбардировать любовью» сотни тысяч мигрантов. Дескать, будем их хорошо кормить, дадим работу, расскажем о толерантности и мультикультурализме – и все само собой образуется. Это была надежда совершенно глупая в своей наивности. Ислам и Запад – явления разнородные идейно, культурно, религиозно (ведь от веры, в том числе христианской, там на уровне политики и общественной жизни отказались в принципе). И власть в Германии, Франции, Бельгии будет принадлежать либо одной силе, либо другой – помириться и ужиться у них не получится. Все вполне может развиваться по сценарию, описанному в блестящем романе Елены Чудиновой «Мечеть Парижской Богоматери».

Неудивительно, что многие молодые западноевропейцы, не имеющие никакого отношения к традиционным мусульманским народам, принимают ислам – то ли примыкая к будущей власти, то ли ища остроты и смысла в жизни. Причем это люди неплохие, а то и лучшие – способные к поиску, жаждущие истины, стремящиеся изменить мир. Есть такие и у нас – вспомним историю Варвары Карауловой.