Бог. Истина. Кривды. Размышления церковного дипломата

Неведомое Оно, тотальный персонифицированный автоагностицизм без симпатий;

Варвара Караулова, православная с симпатией ко всем, но с жалостью к любому, кто остановился на одном из предыдущих этапов.

Последнего и пожелаем довольно взрослой уже даме – как и настоящего, а не виртуального, женского счастья.[45]

Православию нужно «догнать и перегнать» ислам по силе убеждения, по готовности ставить веру и миссию выше земной жизни человека и человечества, по стремлению изменить мир. Без всего этого мы окажемся, по Евангелию, «солью, потерявшей силу», которую выбрасывают вон (Мф. 5, 13). Изменим Божию призыву.

Буддизм

Увлечение этой религией встречалось среди диссидентствующей публики уже в 80-е годы, а может быть, и раньше – но было очень поверхностным. Люди сталкивались с одним-двумя самиздатскими текстами, слушали какую-либо из западных рок-групп, увлекшихся «востоком», либо попадали по разным линиям в Индию или Шри-Ланку – и начинали рассуждать о просветлении, дзэне и реинкарнации. Как ни странно, все это движение практически исчезло к концу девяностых. И причина очень проста: люди получили доступ к Православию, к отеческой вере, и начали познавать ее, преодолевая интеллектуальный снобизм или былой страх перед преследованиями (за увлечение восточными религиями в СССР практически не наказывали).

Совсем другую реальность представляли буддисты традиционные – народы, живущие в составе России много веков. К концу советской власти, после нескольких волн гонений, буддизм более-менее сохранился лишь в Бурятии. Два других традиционно буддийских региона – Тыва и Калмыкия – религиозной практики почти лишились.

Познакомиться с буддистами России, Индии и Монголии мне довелось в 1988 году на миротворческой конференции в Хабаровске, ставшей одним из последних заметных мероприятий «Христианской мирной конференции» – базировавшейся в Праге просоветской организации, в которую нашей Церковью было вложено много сил и средств. Нашим партнером по конференции была «Азиатская буддийская конференция за мир» – тоже организация просоветская и тоже канувшая в Лету. С христианской стороны тон в дискуссии задавали центральноевропейские протестанты – активные, энергичные, умеющие сыпать фактами и логически обосновывать свои взгляды. На этом фоне буддисты выглядели как люди из другого мира. Их доклады были… почти невербальными. Включенные в них рассуждения носили совершенно общий характер, буддисты читали их безучастно, а к дискуссии не проявляли ни малейшего интереса. По этому поводу один восточный немец бурно возмущался в баре:

– Мы долетели аж до Дальнего Востока, а им это безразлично! Они в нирване! Но мы-то туда не стремимся…

Богословские различия двух религий сильно отражаются на характере их диалога. Концентрация на словесной культуре, на логике, на самосознании человека и общества довольно чужда буддистам, не верящим в Бога как Личность. Очень многие вещи, важные и очевидные для нас, для них малозначимы и малопонятны. Впрочем, это не мешает нам общаться и дружить. На площадках межрелигиозных отношений часто именно буддисты оказываются нашими самыми комфортными партнерами. От них никогда не ждешь подвоха или амбициозности. Они всегда будут вести себя мудро, хотя и несколько отстраненно.

Стали поступать на имя Святейшего Патриарха и на мое имя письма, размноженные на ксероксе, где высказывается протест против строительства в Москве первого буддийского культового здания. <…> Впервые предложено построить полноценное буддийское молитвенное здание на Поклонной горе, там, где находится мемориал памяти погибших в Великую Отечественную войну. Как мы знаем, в этом мемориале на достаточном, почтительном отдалении друг от друга, так, чтобы это не вызывало никаких межрелигиозных дискуссий (и трений тем более), стоят православный храм, мечеть и синагога.